– Фирма должна поддерживать свое реноме, а то дела плохо пойдут, – угодливо поддакнул Окунь.
– Да у тебя, Вася, всего и делов-то было, что конвертик тот получить! – рассмеялся Иван.
Смех его был страшнее голоса, так что Людочка у себя на месте окаменела и мысленно попрощалась с жизнью.
– Фирмочка твоя слова доброго не стоит, для того и организовал я ее, и тебя директором поставил, чтобы конвертик тот на законных основаниях можно было вам из Смольного отправить. Мне светиться – сам понимаешь, никак нельзя, а тебе – в самый раз. Только для этого ты и годишься. А больше ни для чего. Потому что ты, Василий, был никто и стал никто. И звать никак.
– Да Иван Терентьич! – жалобно вскричал Василий. – Ну говорил же я! Признаю! Признаю, что недосмотрел, понадеялся, думал, что Сергей – честный человек. Ошибка моя в том, что доверил ему ключи от сейфа! Но я же у вас совета спрашивал, когда его в компаньоны брал! И вы согласие дали!
– Дал, – подтвердил Иван мрачно, – дал согласие. Потому что его присутствие хоть какую-то видимость работы создавало. Он-то по специальности кто? Строитель.
– Я тоже, – угрюмо буркнул Окунь.
– Вот в этом ты ошибаешься. Хотя нет, просто врешь. Потому что делать-то ты, Василий, ни хрена не умеешь. В специальности своей ты полный ноль. Без палочки. И всего-то нужно было конверт получить и мне передать! И тут не смог. Значит, говоришь, поехали вы на прием, и больше ты своего компаньона не видел? Разминулись, значит. И по телефону с ним не говорил?
– Так точно. А вечером – у меня жена убитая…
– Про жену после, – прервал Иван.
– Так я же и говорю! Это все он, Евсюков! Как узнал, что вы приехали, так сразу же документы из сейфа вытащил и решил пока пересидеть где-нибудь.
«Врет! – поняла Людочка. – Все врет!»
– Все бы складно у тебя получалось, Вася, – негромко и весомо заговорил Иван, – если бы милиция машину Евсюкова не нашла.
– Как? – снова блеющим голосом спросил Окунь. – Неужели нашли? На какой стоянке? В аэропорту?
«Снова врет! – отчетливо поняла Людочка. – Он точно знает, что не в аэропорту машину нашли! И милиция ему не сообщала, он это и раньше знал!»
Снова она мимолетом удивилась – с чего это накатила на нее такая проницательность, – но Людочка отмахнулась от этой мысли, как от несвоевременной.
– Нашли машину, утопленную в Малой Невке, – снова сказал тягучий голос Ивана.
– А… а в ней никого? – через некоторое время осторожно спросил Окунь.
Людочка, столько времени слушавшая голос своего начальника по переговорному устройству, изучила всевозможные интонации и модуляции его голоса. Но сейчас… Это спросил чужой человек. То есть он и был ей чужой, но ей показалось, что и лицо его изменилось. Как в фильмах ужасов – человек подходит к зеркалу и видит в нем не свое привычное отражение, а ужасного монстра.
Очевидно, страшный Иван Терентьевич тоже заметил метаморфозу, происшедшую с Окунем, потому что спросил:
– Что, Василий, побледнел так? А тебе как лучше – чтобы нашли в машине тело компаньона твоего бывшего или не нашли? Молчишь? Так вот не нашли тела-то…
– Все ясно, – в голосе Окуня звучало явственное облегчение, или просто Людочка так хорошо его понимала, – машину утопил, чтобы по ней не нашли, а сам – в бега.
– Зачем же ему в бега, когда у него такие бумаги на руках? – вроде бы даже ласково спросил Иван Терентьич. – Ты, Вася, совсем дурака-то из себя не строй. Маргарита покойная хоть и верно тебя характеризовала, что ты самостоятельно ничего сделать не можешь, даже нос сам не подотрешь, однако не говорила, что ты – полный идиот. Тогда я б тебе дело не доверил.
– А если… если Евсюков на конкурентов работал? – Василий Романович спросил это так тихо, что Людочка едва расслышала. – Если он бумаги эти насчет Шуваловского парка уже по-тихому К-Кондрату отдал? А они его…
– Думать про это не хочу! – рыкнул Иван. – Так что учти, Василий. Мне бумаги вскорости нужны, сам знаешь – два дня всего осталось. Тут большие дела делаются, просто огромные, и если накладка выйдет, если все же попадут они к Кондрату – тогда пеняй на себя. Из-под земли достану, на дне океана отыщу.
