— Молодец, техники стянул сюда достаточно. И вся — на ходу.
— Спасибо вам — что подбросили механизмы. Грешно было бы не использовать их на полную мощь.
— Это тебе спасибо — что не подвел меня, оправдываешь мои надежды. Тьфу, тьфу, тьфу, как бы не сглазить…
Новченко вдруг нахмурился:
— Черт, вот и сглазил! Почему делаешь дамбу такой широкой?
— Ширина — проектная. Работы ведутся по схеме, составленной главным инженером.
— Это Зотовым, что ли? Тоже мне — гений строительного дела!
Бабалы даже передернуло:
— Сергей Герасимович! У Ивана Петровича волосы поседели на стройках. Вы ведь наш проект рассматривали и утвердили. На его основании Зотов и составил конкретную схему. В ней все уточнено, учтено, предусмотрено.
— А вы подсчитали, сколько лишних денег, рабочей силы, энергии механизмов уйдет на сооружение столь широкой дамбы? Разве нельзя было сократить ее толщину хотя бы до пяти метров?
— Никак нельзя, Сергей Герасимович! Узкую дамбу вода может подмыть. К тому же, если в такой дамбе окажется щель, величиной хотя бы с мышиную нору, то вода расширит ее и пробьет дамбу.
— Если, если… Трусливым ты стал, как я погляжу.
— Сергей Герасимович, у туркмен есть пословица: не ждущего беды — беда одолеет.
— К черту твои пословицы! До каких пор мы будем дрожать как в лихорадке перед каждой опасностью?
Бабалы с трудом сдерживал себя:
— Не понимаю вас, Сергей Герасимович. Сначала вы вообще были против нашего предложения…
— Я — против? Ну, это ты, братец, загнул. А кто воевал за него с дорогим нашим Алексеем Геннадиевичем?
— Это уже после, Сергей Герасимович. Сперва вы и слушать меня не хотели.
— Просто я не привык принимать решения с кондачка.
— Почему же тогда вопрос о ширине дамбы вы с кондачка решаете?
— Риск оправдан, когда речь идет о сокращении Объема работ. Тебя же лаврами увенчают. А всю ответственность я беру на себя. Если кто и сломает шею, так Новченко, а не Бабалы. Тебя это устраивает?
Бабалы усмехнулся:
— Ни в коей мере, Сергей Герасимович. Во-первых, вашу шею жалко. Во-вторых, совесть не позволяет мне рисковать трудом строителей. Ведь если дамбу размоет — вся проделанная работа пойдет насмарку.
— Размоет, не размоет — это еще бабушка надвое сказала. Не узнаю тебя, Бабалы. Ты — и боишься пойти на риск?
— Сергей Герасимович, спрямляя трассу канала, мы замахнулись на основной проект — это уже дело рискованное. Само сооружение канала в низине тоже требует риска. Но мы обязаны свести его к минимуму.
Новченко побагровел, шея у него раздулась, как у рассерженной черепахи.
— Я же сказал: я все беру на себя.
— А я не могу допустить погони за экономией средств — ради самой экономии, а не пользы дела.
— Я приказываю, Бабалы!
— Даже если вы проведете свой приказ через коллегию министерства, все равно я буду его оспаривать. И постараюсь убедить вышестоящие инстанции, что приказ этот — неразумный.
Новченко готов был взорваться, как котел, до предела наполненный паром:
— Вон как ты заговорил! Грозишь мне?
— Сергей Герасимович, пока я начальник участка — я отвечаю за его судьбу.
— Я могу и снять тебя с этой должности!
— А я на нее, если помните, и не рвался. С удовольствием поработаю рядовым инженером или прорабом. Но кем бы я ни работал — я буду защищать разумную точку зрения. И ради интересов строительства — если надо, пойду на риск, а надо — так не позволю рисковать зря. Костьми лягу — а не позволю!
— Вот ты как?
— Только так, Сергей Герасимович.
Бабалы стоял напротив Новченко, весь напрягшись, а тот тяжело сопел, раздувая ноздри. Но, видно, он понимал, что нашла коса на камень, и понимал уже, что Бабалы прав — именно сознание собственной правоты и делало начальника участка Рахмет твердым, как скала. За это Новченко ценил и уважал Бабалы. И теперь он прикидывал, как бы, не теряя достоинства, дать задний ход.
Бабалы сам пришел ему на помощь. Видя, что Новченко молчит, даже не прибегает к обычной брани, он, как ни в чем не бывало, словно только сейчас спохватившись, произнес:
— Да, Сергей Герасимович! Я чуть не забыл об одном важном деле.
— Мы разве о пустяках разговаривали?
— Но дело, правда, огромной важности! Завтра вечером состоится одна свадьба, и мне поручили пригласить вас на нее.
