— Разве министерство не может поправить вас, когда вы ошибаетесь? Ведь строительство Большого канала находится в ведении министерства.
— Министерства — но не заместителя министра. У него своя точка зрения на проект канала.
— В чем же она, по-вашему, заключается?
— О ней можно судить и по докладной. Для Алексея Геннадиевича основной проект незыблем, как для правоверного мусульманина — утверждения корана. К проекту, по его мнению, нельзя даже прикоснуться карандашом,
— Проект принимала государственная комиссия.
Сергей Герасимович уже с трудом сдерживал себя. Положив на стол сжатые кулаки, он принялся объяснять:
— И все-таки это только проект! Ведь и бюро ЦК перед каждым важным заседанием подготавливает проект резолюции. Сам ход заседания меняет его.
— Именно: сам ход заседания. А не кто-нибудь единолично.
— Вы хотите сказать, — начал горячиться Сергей Герасимович, — что проект строительства ломает Новченко?
— Это следует из докладной.
— Докладная! — Новченко пренебрежительно махнул рукой. — Это бумажка. И проект начертан на бумаге. А вы знаете, товарищи, что даже в государственные законы со временем приходится вносить изменения. Жизнь не стоит на месте. И не жизнь надо равнять на бумагу, а бумагу — на жизнь. Мы изменяем отдельные места проекта на основании практики, опыта, который накапливается в ходе строительства канала. Сама жизнь вносит в него поправки! И творческая мысль строителей.
— Не смешивайте творчество с собственным произволом, — подал с места реплику Алексей Геннадиевич.
Анзар Атдаевич постучал по столу карандашом.
— Вам я пока слова не давал. Товарищ Новченко, в докладной говорится, что вы даже трассу канала ведете не по проекту. Это — плод чьей-либо творческой мысли?
— Ответственность за это несу я — как начальник строительства. Проектировщики допустили тут явный просчет. Посмотрите, — Новченко подошел к карте, раздвинул шторки, провел по карте пальцем. — Линия трассы изгибается, словно серп. И растягивается на сорок семь километров. Если спрямить ее, длина трассы сократится на целых семь километров.
— Семь километров? — переспросил Анзар Атдаевич. — Солидно!
По кабинету прошел удивленный шумок.
Секретарь обратился к Алексею Геннадиевичу:
— Спрямление трассы действительно сократит ее на семь километров?
Тот подтвердил:
— Да, сократит.
— О чем же тогда спор?
— Видите ли… Проектировщики и хотели сначала вести трассу прямо. Но тогда она ушла бы в низину. Поэтому решено было тянуть ее в обход этой низины.
— Что вы на это скажете, товарищ Новченко?
— Путь канала через низину равен всего половине километра. Легче и выгодней поднять его здесь, чем прокапывать семь километров пустыни.
Один из членов бюро недоверчиво спросил:
— Вы собираетесь поднимать воду?
— А что тут такого? В целой посуде ее можно донести, не расплескав, и до неба.
— Вопрос в том — целая ли эта ваша посуда, — снова вмешался замминистра. — Песок — это решето. Воду в решете не удержишь.
— Мы говорили с опытными строителями, — как можно спокойней отозвался Новченко. — Если смешать песок с другим грунтом, то он будет держать воду надежнее, чем цемент. Надлежащие опыты проведены и убедили нас в разумности спрямления трассы. Вам ведь известно, товарищи, с каким трудом проходят строители каждый километр трассы, сколько тысяч тонн песка приходится выбирать, переносить с места на место. Сколько при этом тратится сил и средств! Затраты при спрямлении канала тоже неизбежны — понадобится поднимать его в низине. Но они и в сравнение не идут с затратами, предусмотренными проектом. Наше предложение — пускай Алексей Геннадиевич считает его моим, его воля — намного сократит сроки строительства канала на участке Рахмет, сэкономит миллионы народных рублей. Об этом в докладной записке почему-то не сказано ни слова.
— Потому, что это авантюризм! — возразил Алексей Геннадиевич. — Если низина впитает всю воду, которая должна пойти по каналу, то государство потеряет не миллионы, а миллиарды рублей.
Новченко сверлил его ненавидящим взглядом:
— Есть такая пословица, Алексей Геннадиевич: у труса — в глазах двоится. Вы видите опасность там, где ее нет, и преувеличиваете не вдвое, а в сотню раз!
