Войдя в подъезд, я поднимаюсь на второй этаж и, держа папку с бумагами, как ребёнка, у груди, затаив дыхание, звоню в дверь.
С той стороны слышны неуверенные шаги, чей-то внимательный взгляд на мгновение затеняет глазок, и дверь открывается передо мной, но лишь на ширину дверной цепочки.
Из образовавшейся щели, как из амбразуры, на меня смотрит осторожным, но заинтересованным взглядом человек в костюме и галстуке, застрявший, возможно, где-то между сорока и сорока пятью, но очень неплохо сохранившийся. Между прочим, он — довольно приятной внешности, чуть выше среднего роста, крепкий, плечистый, хотя мой вредный взгляд отмечает под распахнутым пиджаком уже наметившееся небольшое брюшко.
«Странный наряд для домашней обстановки», — успеваю подумать я и тут же, не давая опомниться своему визави, нагло произношу звонким пионерским голосом прилежной секретарши:
— Здравствуйте! Я из редакции «Пегас». Мы издаём произведения Ларисы Берсеньевой. А вы кто ей будете?
Немного помедлив, мой собеседник, словно справившись с собой, вдруг меняется в лице, демонстрируя вежливое расположение:
— Так вы, говорите, из издательства? Я её брат. Но ведь Лариса… — он не договаривает фразу.
— Да-да, и это очень печально, — делаю я постную мину. — Такая потеря для нашего издательства и её читателей… Но, понимаете, в чём дело… Мы сейчас работаем над изданием последнего романа вашей сестры «Скажи счастью «да». Неожиданно возникли проблемы. Публикация романа под вопросом… Узнав из газет, что вы прибыли в наш город после смерти сестры, я ехала сюда именно с надеждой случайно вас здесь застать — и вот, мне повезло…
Я останавливаюсь, делаю паузу «по Станиславскому», чтобы клиент дозрел, и делаю ход конем:
— Вы разрешите войти? Согласитесь, на лестничной площадке не очень удобно обсуждать такое.
Моё вдохновенное враньё в сочетании с широко раскрытыми невинными глазами, толстой папкой в руках и очками на носу, очевидно, оказывает нужное действие на господина Берсеньева, или какая там у него фамилия. Он снимает дверную цепочку и приглашает меня войти.
Я перешагиваю через порог, Константин закрывает за мной дверь, запирает ее на замок и отступает на пару шагов и произносит:
— Так значит, я уже попал в газеты? Не знал…
И тут раздается женский голос:
— Котя! Кто там?
— Наточка, тут девушка из ларочкиного издательства. Говорит, что у них там какие-то проблемы с выходом в свет последнего романа Лары, — кричит «то ли Берсеньев, то ли нет» через плечо куда-то вглубь квартиры. — Иди сюда, зайка!
Вновь обернувшись ко мне, он добавляет:
— Вам повезло. Приди вы чуть раньше — не застали бы нас. Мы только вернулись.
Я прижимаюсь тылом в угол между дверью и вешалкой, готовясь к встрече с этой «зайкой» — еще одним персонажем моего личного триллера, пока не представляя, что эта встреча мне сулит.
Из находящейся прямо по курсу кухни выходит… Да нет, «выходит» — неподходящее слово. «Выносит себя» — да, это точнее. Так вот, из кухни выносит себя походкой «смерть мужчинам» яркая, эффектная девица лет двадцати пяти, не больше, в вечернем платье стоимостью, наверное, в полгода моего редакторского труда и со стаканом в руках. Судя по тому, что прозрачная жидкость налита в нем почти до краев, остается надеяться, что в нем вода, а не водка.
У девицы ярко рыжие волосы — крашеные или нет, но они ей очень идут. Такая не затеряется ни в какой толпе. Высокий рост, высокая грудь, высокая прическа — сочетание, бьющее мужиков наповал.
Ну, я-то не мужик. Устояла на ногах. Хотя, признаюсь, испытала легкий комплекс по поводу собственного затрапезного вида трудяги, возвращающейся домой «от станка».
— Добрый вечер, — тем же голосом «Пионерской зорьки», что и прежде, рапортую я, изо всех сил стараясь выглядеть как можно моложе и глупее. — Я из издательства «Пегас». Галина Михайловна Сурикова.
И чего это мне взбрело в голову представляться Галочкой из рекламного отдела? Теперь вот надо не забыть в процессе разговора эту легенду.
Родственник Ларисы окидывает меня странным взглядом с ног до головы и произносит в ответ:
— А меня зовут Константин Геннадьевич Курицын.
