Мила резко вскочила с Костиных колен, чуть не задев столик бедром, и быстрым шагом направилась к ванной комнате. Костя смотрел ей вслед, не понимая, что сделал не так. Он провел рукой по своему подбородку, чувствуя легкую щетину, но ведь раньше Мила не жаловалась на нее. Вдруг в ванной послышался громкий, полный отчаяния вопль, сопровождаемый сильным грохотом. Костя бросился туда.
Мила сама не заметила, как сбила рукой подставку с бритвенными принадлежностями Кости, но ее не волновало, что хрустальный стакан разбился, а позолоченная кисточка закатилась под ванную. Сейчас она могла думать только о чудовище, смотрящем на нее из зеркала. Мила не пользовалась плотным тональным кремом, только полупрозрачной пудрой и легкими румянами, которые не скрывали ярко-красные пятна, которыми покрылось ее лицо. В комнате при приглушенном свете весь этот ужас не был заметен, а в ванной под ярким светильником отчетливо просматривалось сильное раздражение.
— Мила?!
— Не смотри на меня! — отчаянно крикнула Мила и закрыла лицо руками.
— Милая, дай посмотреть, — ласково сказал Костя и шагнув к Миле, отнял ее ладони от лица. — То-то мне показалось, что ты слишком румяная.
— Я — монстр, — сквозь слезы проговорила Мила. — Не смотри, выключи свет.
— Не говори ерунды. Ты никакой не монстр, а с этим надо что-то делать.
— Чешется, — простонала Мила и потерла запястьем бедро.
— Тут тоже? Дай посмотреть. — Костя опустился перед Милой на корточки и задрал ее юбку.
— Ну вот… Ты лезешь ко мне под юбку, а все не так, как я планировала.
— Тш… Похоже у тебя аллергия, — серьезно сказал Костя. — Сейчас поищу антигистаминное, а ты сними платье, надень что-нибудь из моего, что не будет вызывать зуд.
— Но Викинг…
— Не спорь, Малявка. Раздевайся, а я принесу во что переодеться.
Роняя на пол горькие слезы, Мила стала медленно снимать вечернее платье. Ей было невыносимо обидно, ведь все шло так замечательно: еще чуть-чуть и они бы с Викингом точно сошлись бы, но надо же было такому случиться?!
— Мила, у меня нет антигистаминного! Я пойду в аптеку, — входя в ванную без стука, сказал Костя. Он принес свою старую футболку и домашние шорты, специально выбрав то, что не будет вызывать большего раздражения на коже.
— В какую аптеку, Викинг? Сейчас полдвенадцатого, — шмыгая носом, грустно усмехнулась Мила и, прикрывая одной рукой грудь, другой взяла одежду.
— Трусы тоже снимай, — строго сказал Костя, с ужасом отмечая, что у Милы все тело покрыто аллергическими пятнами, которые не просто ярко алели, но и начинали припухать.
— Это еще зачем?
— Кружево вызовет раздражение. — Костя провел кончиком пальца по кайме Милиных трусиков, и она тут же поморщилась и потянула руку, чтобы почесаться, но он успел перехватить ее за запястье. — Нет. Мила, чесать нельзя ни в коем случае.
— Ну-у-у… — обиженно протянула она и снова заплакала.
— Ну, что ты, маленькая? — Костя аккуратно обнял Милу, стараясь не вызвать сильного зуда своими касаниями.
— Все должно быть не так.
— Знаю, но ничего не поделаешь. Переодевайся и иди в комнату, а я пока выброшу в мусоропровод твои экзотические фрукты и пройдусь по соседям, у кого-нибудь наверняка найдется что-то от аллергии.
— Ты думаешь, это из-за фруктов?
— Уверен.
Мало кто из соседей был рад незваному гостю за полчаса до Нового года. Только в одной квартире ему смогли найти таблетку супрастина, но от нее Миле не стало лучше. Костя пытался уложить ее в спальню, но она запротестовала и заявила, что Новый год встретит в гостиной, однако почти сразу пожалела о своем решении. Ее стало знобить, и голова неприятно кружилась. Когда на всех экранах Москвы появился президент со своей традиционной речью, у Милы поднялась температура.
— Я вызываю скорую, — касаясь ее лба, решительно сказал Костя.
— Так они к тебе и поедут…
— Это их работа, а этой ночью им всегда не до праздника.
Мила откинулась на подушку и взглянула на президента. Он рассказывал что-то о старых елочных игрушках, семейных ценностях, разных поколениях, но суть его речи от нее ускользала. Голова отказывалась работать, тело то горело, то покрывалось мурашками; очень хотелось почесаться, но это было сложно сделать в примотанных к рукам варежках. Когда Костя понял, что не может заставить Милу не чесаться, то решил действовать радикально. Он отыскал свои теплые кожаные рукавицы, достал с балкона строительный скотч и приклеил их к рукам. Впрочем Мила не возражала, понимая, что только так действительно не станет расчесывать аллергию.
