Как я могу поехать к Теофило повидаться, если у меня нет денег на дорогу? А где взять работу, если Сморчок жутко злопамятный и не хочет брать меня к себе, потому как я ушла от него в Пантиляндию. И обратно в прачки не хочу: смерть как устаешь там и полиция вытягивает все, что заработаешь. Некуда деваться, сеньора. Поцелуй его да исхитрись как-нибудь, ведь мы, женщины, умеем, сделай, чтоб он простил меня, а уж я на коленях приползу целовать тебе ноги. Подумай о моем Теофило, как он там в Борхе, а я тут на себя руки хочу наложить, воткнуть бы себе в сердце шип чимбиры, как делают люди в племени чунчо, и конец печалям, да вот сестричка Росита не дает, и еще знаю, что Господь наш Бог и брат Франсиско, наместник его на земле, не простят мне этого, они любят всякую тварь живую, они даже гулящую любят. Сжальтесь надо мною, пусть он возьмет меня обратно, в жизни больше не прогневлю его, клянусь тебе твоей доченькой, буду молиться за нее, пока не охрипну, сеньора. Меня зовут Макловия, он знает. А уж я так тебя благодарю, сеньора Пантоха, награди тебя Бог, целую твои ножки и ножки твоей доченьки,
по гроб жизни тебе преданная Макловия.
ПРОШЕНИЕ ОБ ОТСТАВКЕ
МАЙОРА КАК ГОДОФРЕДО БЕЛЬТРАНА КАЛИЛЫ, КОМАНДИРА КОРПУСА АРМЕЙСКИХ КАПЕЛЛАНОВ V ВОЕННОГО ОКРУГА (АМАЗОНИЯ)
Икитос, 4 декабря 1957 года
Бригадному генералу Висенте Скавино,
главнокомандующему V военным округом (Амазония)
Мой генерал!
Повинуясь тяжкому долгу, прошу Вас о моей немедленной отставке из Перуанской армии, в рядах которой я имею честь служить восемнадцать лет, с тех пор как был рукоположен в священники, и где получил, хотелось бы верить — заслуженно, звание майора. Повинуясь также с прискорбием велению совести, возвращаю армии через Вас, моего непосредственного начальника, три награды и четыре благодарности, объявленные в приказе, которыми за годы моей службы в обойденном вниманием и почестями Корпусе армейских капелланов (КАК) Вооруженные силы желали поддержать мои старания и выразить свою признательность.
Чувствую себя обязанным откровенно заявить, что причиной моего ухода из армии и отказа от наград и благодарностей является существование в Сухопутных войсках пагубного полуподпольного учреждения под эвфемистическим названием Рота добрых услуг для гарнизонов и частей Амазонии, на деле прикрывающим активную, приобретающую все больший размах поставку проституток в военные лагеря и речные базы Амазонии. Ни как священник, ни как солдат я не могу смириться с тем, что армия Болоньези и Альфонсо Угарте, украсившая историю Перу столькими благородными делами и славными героями, так низко пала и покровительствует продажной любви, субсидируя ее из своего бюджета и предоставляя в ее распоряжение свою Интендантскую службу. Хочу привести лишь один вопиющий парадокс: за восемнадцать лет, несмотря на все мои настойчивые просьбы и ходатайства, мне не удалось добиться, чтобы в Сухопутных войсках была создана передвижная команда капелланов, которые бы могли периодически навещать солдат отдаленных гарнизонов, где нет своих священников, — а таких гарнизонов большинство, — привозя туда святые дары и исповедуя, в то время как упомянутая Рота добрых услуг уже теперь, не просуществовав и полутора лет, имеет в своем распоряжении гидроплан, речное судно, грузовик и самые современные средства сообщения для того, чтобы заражать всю нашу сельву, из конца в конец, грехом, развратом и, без сомнения, сифилисом.
Хочу, наконец, обратить Ваше внимание на то, что эта вызывающая удивление Рота возникла и процветает в то время, как католической вере, официальной религии Перу и Вооруженных сил, у нас в Амазонии угрожает чума суеверия, которое под личиной так называемых «братьев» обрушивается на селения, вербуя все больше адептов среди наивных и невежественных людей, а чудовищный культ ребенка, зверски распятого в Моронакоче, распространяется повсюду, проникая даже, как стало известно, в военные казармы. Нет необходимости напоминать Вам, мой генерал, что всего два месяца назад в расположении поста Сан-Бартоломе, на реке Укайали, группа фанатиков новобранцев, тайно объединившихся в братство, пыталась распять заживо индейца, заклиная таким образом бурю, что удалось пресечь офицерам части, лишь прибегнув к оружию. И в то самое время, когда Корпус армейских капелланов отважно борется против этой губительной чумы, поразившей гарнизоны и части Амазонии, командование полагает целесообразным создание учреждения, расшатывающего мораль и подрывающего дух наших войск, и, более того, способствует его деятельности. Тот факт, что наши Сухопутные войска поощряют проституцию, принимая на себя позорную роль посредника, является симптомом глубокого разложения, к которому нельзя оставаться безучастным. И коль скоро эта нравственная гангрена поразила становой хребет, каковым является армия, она в любой момент может перекинуться на весь священный организм нашей Отчизны. Но я, скромный священник-солдат, не желаю быть соучастником, не желаю ни способствовать, ни попустительствовать этому чудовищному процессу.
