Он встал, взял свой стул, поставил его с другой стороны стола. Сел напротив девушки. Их колени почти соприкасались.
– Марина, – сказал капитан, – вы враг, и я об этом знаю. Но мне, лично мне, нужен тот, кто был у вас сегодня ночью. Очень нужен, Марина, не скрою. Вот, держите и оставьте пока у себя. Держите, держите!
И он снял с запястья свои часы и положил ей на колени. Девушка впервые с начала их разговора подняла голову и с удивлением посмотрела на капитана. Потом взяла часы в руки.
– Видите, сколько времени? Вам терпеть меня осталось совсем недолго. Наше с вами общение продлится до шести. И я вас ни о чем спрашивать не буду.
Она опять подняла на него глаза.
– Знаете, Марина, есть три человека, для которых я готов на все. Одному человеку я обязан жизнью, хотя он и считает себя обязанным жизнью мне. Второму человеку я обязан судьбой, хотя крови на этом человеке столько, сколько любому палачу и не снилось. Но я готов буду рвать зубами любого, спасая этого человека, пока меня не прикончат самого. Третий – женщина, которая меня любит. Есть люди, для которых я готов почти на все. Потому что я сам для себя решил, что я за них отвечаю. Их четверо. Это мои ребята, мои подчиненные. И еще есть страна, в ней живут мои соотечественники. Я делаю для них, что могу, чтобы в будущей войне их погибло как можно меньше. Война неизбежна, Марина, поверьте мне.
– С кем? – вырвался у девушки вопрос. Она уже не отрывала взгляда от лица и серых глаз капитана, который говорит странные вещи, говорит совсем не то, о чем он должен был бы говорить.
– С Германией. Два тигра в тесной европейской клетке не уживутся. Ну, а пока решается, кто с чем войдет в эту войну. А от этого будет зависеть, останется ли в живых Сидоров Иван, завод которого разбомбит вражеская авиация, ориентируясь по картам, добытым их разведкой до войны. Будет зависеть, погибнет или нет его семья, когда поезд, в котором они будут ехать, взорвет диверсант, который был заслан сюда в эти дни, а я его не вычислил и не взял. Во имя этой простой цели я выявляю и сажаю в камеры врагов. Таких, как вы, Марина, и ваш ночной друг.
Шепелев посмотрел на часы – девушка держала их за ремешок, повернув циферблат к нему. Без семи шесть.
– Еще раз скажу, Марина, – мне необходимо задержать того человека, что был у вас ночью. И мне нужно, чтобы вы заговорили. То есть сознались во всем. Доверились мне полностью, ничего не скрывая. Только так. Ради этого я готов дать слово, что помогу вам. Не буду врать, на все ради вас я не пойду. Вытаскивать вас отсюда, прокладывая дорогу автоматными очередями, я не стану. Но – помогу. Постараюсь, чтобы вы оказались на свободе. Сделаю, что в моих силах. То есть запишу вас в те, для которых я готов почти на все. Ну вот… Больше мне нечего вам сказать, Марина. В шесть я уйду (При этих словах девушка вспомнила о часах в своих руках и быстро взглянула на них) и больше вы меня никогда не увидите. С вами будут работать другие, сначала капитан Хромов, потом – не знаю кто. Впрочем, меня это уже интересовать не будет. Я забуду о вас, вы мне будете уже совершенно не нужны. В шесть отдадите мне часы.
Капитан взял стул, вернул его на прежнее место. Он похвалил себя за интуитивный ход с часами. Отдать часы – вещественно расстаться с надеждой, которую дали подержать в руках, и ты ее сейчас чувствуешь и кожей тоже. Может поспособствовать. Впрочем, минуты через три он узнает решение врага по имени Марина…
Сначала была боязнь. С которой она жила один год, семь месяцев и четырнадцать дней. Она боролась с ней любовью к тому, кто ждет ее в другой стране. Сегодня, когда в дверь зазвонили и застучали, ее охватила паника. Паника переросла в испуг, когда в комнату вошли мужчины, некоторые из которых были в форме НКВД. Потом, в машине по дороге в учреждение, которое в ее сознание всегда отождествлялось с инквизиторскими застенками, наступил страх. Страх внесла она в эту комнату. Здесь она испытала ужас.
Если бы ей начали угрожать, ее стали бы бить, страх бы ушел и пришла бы злость. Если бы ей врали, что готовы помочь, это придало бы ей сил держаться. Но… Что-то было в глазах этого человека напротив, заставляющее поверить – он не обманывает ее, он выполнит обещанное. И то, что он говорил… Лгали бы другими бы словами.
