— Вы повели беспощадную борьбу с Природой и едва не лишили нас мест нашего обитания. Мы, друзья-человеки, не можем жить среди загаженных лесов и рек. Мы, мы умираем.
Серебряный замолчал. Мы тоже молчали. Внутри меня кипели смешанные чувства.
Ясно, что Серебряный намекал на борьбу христианства с язычеством. Да, мне тоже жалко священные рощи, безжалостно вырубленные христианскими миссионерами. Но что творили в этих священных рощах язычники (кишки врагов на священных дубах, принесенные в жертву младенцы).
Однако и с Серебряным трудно не согласиться. После всего, что я видел.
Боже, как все сложно!
Была ясная картина в голове — ведомые Духом Святым христианские миссионеры очищают мир от язычества. Идолы падают, христианство торжествует. Человек становится центром мироздания. Вчерашние фавны, друиды и прочие духи природы превращаются в бесов.
Деревья без души теперь просто древесина, животные — шерсть и мясо. Утилитаризм торжествует!..
Стоп! Причем здесь утилитаризм и христианство? Это же позже, это же после христианства! Безрелигиозная эпоха, эпоха Просвещения!.. Да, а почему тогда бездуховная эпоха стала возможна? Не оттого ли, что священные рощи вырубили. И где-то образовалась пустота… Какая крамольная мысль. Позже ее обдумаю…
— Не надо осуждать человеков, — подала голос Игуменья. — Натиск тьмы был слишком силен. Еще не известно как бы повел себя наш народ, если бы Кон-Аз-у… пришел к нам.
— Да, простите меня, — обратился к нам Серебряный, — я слишком стар и ворчлив. К тому же есть хорошие новости: наступает закат эпохи железа и смерти. Самим Кон-Аз-у… обещано, что человеки помогут нам, а мы человекам, прежде чем наступит конец и придет тот, кого так боится отец Василий.
— Вот почему, друзья-человеки, и существуют такие вот зоны, как Брама, и думаю, еще тысячи тропинок растут между нашими народами, для короткого союза. Прежде чем землю поработит тот, кого мы зовем у-ытрычх…
На этот раз слово звучало совсем по-особенному, контрастно. Прекрасный звук «у», (который у стражей больше звучит, как птичье «фьюу»), на фоне скрежета и смерти. Капитан повернулся к нам:
— Догадались, кого боится отец Василий? У-ытрычх, значит, антихрист.
— Я могу читать помыслы Василия! — воскликнула Легкая. — Дух тьмы внушает ему начать наступление на наши земли в ближайшие дни.
— Действовать будем быстро, — сказал Серебряный. — Завтра же утром надо выдвигаться.
Стражи разбудили нас на рассвете. Мы умылись, оделись (наша человеческая одежда уже лежала аккуратными стопочками на кресле), позавтракали и вместе с Белодревом, Кленом, Пестрым и Братом тронулись в путь. На лужайке нас ждали Серебряный, Игуменья и Легкая. Желали нам доброго пути.
Легкая обещала мысленно помогать и предупреждала, что через несколько часов на эти земли придет гроза с запада.
Первая и желанная гроза в этом году. Она очистит воздух от мути и, быть может, принесет с собой добрую воду для весеннего роста, но неизвестно, какова будет ее сила. Ее совет — переждать грозу до спуска в сумрачные земли. А уже потом выходить за защиту Деревьев.
Серебряный попросил нас, человеков, держаться вместе с народом стражей.
На сумрачных землях хозяйничают духи с кургана. Насылают дурные мысли, пугают привидениями, обещают несбыточные плоды. Друзья, не поддавайтесь и не принимайте от них ничего. Главное — держитесь все вместе. Белодрев знает путь. И да благословит вас Кон-Аз-у…
Серебряный, Игуменья и Легкая низко нам поклонились. В ответ мы смущенно кивнули головами, а отец Иван всех незаметно благословил. И мы тронулись в путь. Вошли в лес, и провожающие нас стражи скрылись из глаз.
Тропинка вела прямо, но так казалось; на самом деле мы постепенно огибали вершину холма с южной стороны. На лужайке Серебряные Деревья были от нас на востоке, теперь же они оказались севернее нас.
Шли молча.
На душе было ощущение светлой грусти от предстоящего прощания с чудным миром стражей. Понемногу давало о себе знать и другое чувство, пока очень слабое, неопределенное. Что-то вроде беспричинной тревоги.
Вот и восточный склон. Деревья теперь были позади нас. Повернув на дорожку, что бежала от Деревьев на восток, мы начали спускаться. Очень скоро вышли из леса и остановились.
