Кто может понять его здесь? Здесь, на корабле, где нет наследников подлинно барской власти? Нет, это не Англия. Там флот — флот господ, там офицерами служат потомки лордов и пэров Англии. Недаром между офицерскими и матросскими помещениями там устроены кубрики матросов морской пехоты и каюты их офицеров — охранителей касты, стражей господ. А тут? Тут надо стоять у дверей и ждать, пока два близоруких тупых солдафона, два городовых, в руках которых находится судьба корабля, а может быть и флота, решатся на необходимую меру…
Греве нетерпеливо сделал шаг вперед, к предбаннику.
Тотчас же Волковой напрягся всем телом и приподнял винтовку. Если протянет руку к звонку, то…
В люке командирского трапа появились две ноги в тяжелых матросских ботинках, и с тем дробным грохотом, который отличает лихого матроса, с верхней палубы скатился вниз рассыльный. Держа на отлете красный бланк радиотелеграммы, он с ходу пробежал мимо Греве в предбанник, и оттуда почти сразу же выскочил лейтенант Бутурлин, уткнул палец в кнопку звонка за плечом Волкового — да так и не отпускал ее, пока из люка караульного помещения в глубине левого офицерского коридора не вынырнуло перепуганное лицо Хлебникова. Приподняв винтовку, он на рысях подбежал к шкафу, и Волковой, не дожидаясь его приказания, сделал шаг влево, оставив на линолеуме белые мучные следы. Лейтенант быстро наклонился, показывая Волковому чисто подстриженный затылок, и, повернув ключ, распахнул дверцу нижнего отделения. Там, по-видимому, было еще какое-то потайное хранилище, потому что, пачкая брюки в муке, Бутурлин, словно на присяге перед знаменем, опустился на одно колено, торопливо отыскал на связке совсем маленький ключик и сунул его куда-то в глубь шкафа. Что-то там щелкнуло, Бутурлин вынул нетолстый синий конверт с пятью кроваво-красными орлеными печатями и захлопнул дверцу. Хлебников сунулся было к нему с караульным журналом, но лейтенант цыкнул на него: «Потом!» — и исчез в предбаннике. Волковой, ступив на шаг вправо, снова закрыл спиной хранилище корабельных и государственных тайн, а лейтенант Греве быстро пошел в кают-компанию.
Все это произошло с какой-то нервной стремительной суетливостью, удивившей Волкового.
Ни он, ни Хлебников (как и ни один из остальных матросов «Генералиссимуса») не могли ни знать, ни догадываться, что заключалось в этом нетолстом синем пакете величиной в половину листа.
Пакет этот был, видимо, необычайной важности. Он хранился в особо сделанном для него ящичке стального шкафа. Даже в тех редких случаях, когда он появлялся на свет божий, офицер, заведующий секретными документами, вынимал пакет таким образом, что окружающим была видна только та сторона, на которой были пять кровавых пятен. На другой же стороне — той, которая, подобно обратной стороне луны, всегда оставалась для матросов невидимой, жирными типографскими буквами было напечатано:
Совершенно секретно
Вскрыть по получении мобилизационной телеграммы
Но даже и офицеры (которые, несомненно, знали о существовании такого пакета и, конечно, догадывались о его содержании, тесно связанном с их собственной судьбой) далеко не все представляли себе, что именно придется делать им и всему кораблю после вскрытия синего конверта, когда таинственная его сила, освободившись, начнет вызывать те неостановимые действия, которые будут равно губительны как для неприятеля, так и для самого корабля (а значит, и для них).
Предполагалось, что в нем заключается наилучший из множества других вариантов план действий каждого отдельного корабля в первый день войны, связанных с действиями флота. Считалось, что план этот непрерывно исправляется и улучшается в зависимости от обстоятельств, известных только Морскому генеральному штабу, то есть от изменений политической обстановки, от состояния флота, от ввода в строй новых кораблей и исключения устаревших. Ведь не зря же морской министр ежегодно представляет государю императору последний вариант оперативного плана. Тогда на полях его появляется начертанный собственной его императорского величества рукой особый знак синим карандашом, именуемый «согласие», — и в тот же самый миг пакет, хранящийся в шкафу, теряет свою магическую силу, а его место в маленьком стальном ящичке занимает другой синий пакет, чтобы либо так же умереть естественной смертью, либо выпустить на волю заключенную в нем могучую силу первого боевого приказа, посылающего корабль и его людей в море для победы или для гибели.
