— Больше того, ее экономические знания могут быть востребованы на более высоком уровне. К тому же, — бесстрастным голосом продолжал он, — после того, что вы сейчас узнали, у вас просто нет заднего хода. Только вперед.
— А почему вы сами не хотите выкопать сундук, я бы был проводником?
— Большая скученность людей может привести к противостоянию, а нам бы этого не хотелось. Дело в том, что у нас всего лишь копия.
— Кто же обладатель оригинала?
— Одна известная своей численностью и жестокостью ОПГ. Слышали о Кукареве?
— Кто о нем не слышал? Человек, которого боится прокуратура и милиция. И вы посылаете меня против его людей?
— И один в поле — в данном случае в тайге — воин.
— А вдруг я половину утаю?
— Исключено. Полупанов, автор этих записей, подробно перечислил содержимое сундука. Буквально все. Но к делу. Кукарев уже начал поиски проводника, естественно, им будет кто-то из ваших земляков.
— Они могут прийти ко мне.
— Нет. Мы им укажем других людей. Да, мы. Пусть они побыстрей найдут сундук. Задержка этого дела связывает руки и мешает видеть ясную перспективу.
— А почему вы уверены, что сундук еще там? Ведь, кроме Сизова, у Полупанова, наверное, были и другие попутчики. Могли заметить исчезновение сундука, вернуться. Это раз. Второе — записи, прежде чем попасть к Кукареву, могли побывать в других руках.
— Я вижу, вы заинтересовались — это хорошо. Интерес движет человечество вперед. В записках Полупанов сообщает, что со временем избавился от всех спутников — отправил их на тот свет. Их фамилии вам ни к чему. А найдены были записки в Иркутске при разборке старого дома, в тайнике, и отданы Кукареву взамен долга. Должник скрывался в Иркутске от Кукарева, как попал на разборку дома, не знаю. Может, получил пятнадцать суток. Записи, как он утверждает, кроме него, никто не видел.
— И моя задача их всех чик-чик? — выставил я указательный палец.
— Ваша задача — отбить у кукаревцев сундук. Перевозкой мы займемся сами. Больше мы ничего не требуем. Но от уголовной ответственности вас спасло то, что вы снайпер. Вот и делайте выводы. Могу дать совет: чтобы деморализовать противника, сначала убирают главаря.
— Понял. А вот ваша обмолвка, что Полупанов перечислил буквально все, говорит — в сундуке что-то есть и помимо золота? Я прав?
Мужчина хмыкнул, внимательно оглядел меня, словно увидел впервые:
— А с вами ухо надо держать востро. Найдете сундук — увидите. Я думаю, более десяти дней вы в Жердяевке не пробудете. Время у вас еще есть, успеете собраться. На работе возьмите отгул или отпуск. Оружие получите позднее. Убивать приходилось?
— Было дело.
— И какое ощущение?
— Что на земле одним мерзавцем стало меньше.
— Мне кажется, что убивать людей из снайперской винтовки с далекого расстояния легко, я имею в виду не попадание в цель, а психологическую готовность человека, настройку. Ударить ножом, топором, дубиной по голове, чтоб разлетелся череп, дано не каждому — глаза жертвы, кровь, стоны все же влияют на психику. А что у снайпера? Легкий нажим на курок, в прицел видно лишь как пуля входит в жертву, ни криков, ни стонов. Отвели глаза от прицела — и сразу другая обстановка. Убитый где-то там, за пределами видимости. Вы выбрали хорошую военную профессию, с ней не пропадете и в мирное время. Потому как понятие «мирная жизнь» в наше время расшифровывается как невидимая война… Ладно, более подробно о задании поговорим в следующий раз. Вопросы есть? Вопросов нет, — он встал, чтобы уйти, но я преградил ему путь:
— Вопросы есть. Я даже не знаю, с кем имею дело. Как ваше имя?
— Знания укорачивают жизнь. Зачем вам мое имя? Ну, предположим, Наполеон. Что вам это даст?
А мужичок-то с амбициями, не назвался же Ельциным или каким-нибудь забулдыгой. Нет, первое, что пришло ему в голову, — Наполеон.
— Не буду же я вас звать, как на рынке, «мужчина, мужчина».
— Моя фамилия Сергеев, — он обогнул меня и, не прощаясь, ушел.
А я уселся на скамью, снова закинул ногу на ногу и раскинул руки на спинку, если кто и наблюдает за мной, пусть знают — не больно они и напугали меня своим предложением. Плохо, что втягивают Ольгу. Нина вовремя ушла со сцены и не попала в эту пьесу. Кто знает, может, опасность вновь соединила бы нас, хотя, пожалуй, наоборот, сделала бы врагами. Ибо за Нину все решает папа. Опасность или горе всегда подскажут, кто вам друг, а кто враг, на кого можно положиться, а на кого нет. Но хоть Костя и выдал мое местонахождение (только он знал об Ольге), я на него не в обиде.
