— Это ко мне, рра. Простите, я задумалась, — она указала на осликов. — Я слушала, как пастух зовет их по имени, и не обратила на вас внимания.
Мужчина улыбнулся.
— Да и не нужно было обращать. Нет ничего плохого в том, чтобы смотреть на осликов и на любой другой скот. Я сам часами могу смотреть на коров.
— Как и все мы, — подхватила мма Рамотсве. — У моего отца был верный глаз на скот. По одному виду коровы он мог многое сказать о ее хозяине.
— Да, есть такие люди, — согласился он. — Это большой талант. Возможно, вы могли бы стать коровьим детективом, если бы умели разговаривать с коровами.
Мма Рамотсве рассмеялась. Она сразу же прониклась симпатией к этому человеку. Он был полной противоположностью мистеру Бутелези. Невозможно себе представить, чтобы этот человек фотографировался в широкополой шляпе.
— Позвольте представиться, — сказал мужчина. — Моя фамилия Молефело, я приехал из Лобаце. Я инженер-строитель и к тому же владелец гостиницы. Раньше я строил здания, а теперь просто сижу в конторе и командую. К сожалению, это не так интересно.
Мма Рамотсве вежливо слушала. Кажется, она что-то смутно слышала о мистере Молефело. Она бывала в Лобаце и, возможно, один-два раза останавливалась в его гостинице, когда они с мистером Дж. Л. Б. Матекони ездили туда навестить его двоюродную сестру В последний раз от тамошней еды ей стало очень плохо, но она решила, что сейчас не время об этом говорить.
— Мы можем зайти ко мне в офис, — сказала она, указывая на дверь. — Там нам будет удобнее. Моя помощница заварит нам чай, и мы поговорим.
Мистер Молефело бросил взгляд на дверь агентства, из-за которой на них смотрела мма Макутси.
— Я предпочел бы остаться здесь, — нерешительно проговорил он. — Сегодня такой прекрасный день и… — он сделал паузу: — На самом деле, мма, я собираюсь сообщить вам сугубо конфиденциальные сведения. Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал. Быть может, мы поговорим с вами здесь? Или пойдем погулять? А я тем временем буду рассказывать.
Мма Рамотсве и раньше приходилось сталкиваться с клиентами, испытывающими неловкость, и она знала, что избавить их от этого чувства невозможно. Если они собирались поведать о чем-то таком, что держали в тайне, присутствие другого человека всегда их смущало. Конечно, мма Рамотсве приходилось слышать всякое, ее ничто не могло удивить, хотя иногда она поражалась способности людей усложнять себе жизнь.
— Я с удовольствием с вами прогуляюсь, — сказала она мистеру Молефело. — Только сначала предупрежу свою помощницу.
Они шли по дороге, ведущей к дамбе. Вокруг росли кусты терновника, в воздухе стоял сладкий запах пасущегося скота. Мистер Молефело говорил, а мма Рамотсве слушала.
— Вам может показаться странным, мма, что я рассказываю вам об этом, но вы должны понять, что перед вами человек, который изменился. Два месяца назад со мной произошел один случай, заставивший меня задуматься — о жизни, о том, как я ее прожил и как собираюсь прожить ее остаток. Вам понятно, о чем я говорю?
Речь пойдет не о каком-то ужасном злодее, ничего подобного. Речь пойдет о таком же человеке, как все. О самом обычном. Таких в Ботсване тысячи. О вполне заурядном человеке. Не слишком умном, но и не очень глупом. О самом обыкновенном.
— Вы скромничаете, — перебила мма Рамотсве. — Вы ведь инженер? Для этого нужен ум.
— Особого ума для этого не надо. Надо знать математику с черчением и обладать определенным здравым смыслом, вот и все. — Немного помолчав, он продолжал: — Обычного человека отличает не это. Его отличает то, что в течение жизни он поступает и хорошо, и плохо. Наверное, нет ни одного мужчины, который бы не совершал плохих поступков. Ни одного.
— И ни одной женщины, — добавила мма Рамотсве. — Женщины ничем не лучше мужчин. Иногда даже хуже.
— Об этом я ничего не могу сказать, — заметил мистер Молефело, — я близко знал не так уж много женщин. Я не имею представления, как ведут себя женщины. Но дело не в этом, я говорю о мужчинах и, как мне кажется, я хорошо их знаю.
— Вы сделали что-то плохое? — напрямик спросила мма Рамотсве. — Вы это хотите сказать?
