— Он любит писать в траве под кустами, — пояснила Лиззи. — Если мама про это узнает, она ему уши оборвет.
— Так что лучше маме ничего про это не знать, — заявил Доминик, обернувшись к ним… о чем тут же пожалел: Большой Эл отпустил ветку, которая перегораживала тропинку, и та с размаху хлестнула Доминика по носу. — Черт! Все, Большой Эл, с меня хватит. Я подожду тебя здесь.
— Это что, какой-то ритуал? — спросила Молли у подошедшего Доминика. Он потирал ушибленный нос.
— Наверное, Эл так считает.
— Ты — отличный дядя, — сказала Молли, глядя на него сверху вниз и улыбаясь.
— Кто бы сомневался, — согласился он, расплывшись в глупой (как он сам подозревал) улыбке.
О том, что ему надо решить кучу проблем, Доминик вспомнил, только когда они вернулись к конюшням. Хотя Молли и занимала его мысли постоянно, но, если расслабиться и перестать напряженно думать, их непонятные отношения переставали казаться такими уж непонятными.
В суровую действительность его вернула Билли Уайт. Она поджидала их во дворе у конюшен, скрестив руки на груди и угрожающе притопывая ногой. Точь-в-точь жена, готовая оторвать голову вернувшемуся под утро мужу.
— Вы могли бы пригласить и Бетани покататься с вами, — сказала она, как только Доминик подъехал поближе.
— Бетани умеет ездить верхом? — спросил Доминик, спустившись с лошади и подойдя к Лиззи, чтобы помочь девочке слезть на землю.
— Нет. Но она очень способная девочка. Вы могли бы ее научить…
Доминик понял, чего на самом деле нужно Билли: она отчаянно пыталась держать Бетани на виду, чтобы он не забыл о ней, чтобы ее крошка не упустила ни малейшего шанса.
— Билли, по-моему, это не очень хорошая затея. Учитель из меня плохой.
— Я могла бы дать ей пару уроков.
Доминик удивленно обернулся к Молли. Она, казалось, не заметила его взгляда.
— Нет, в самом деле, — сказала Молли, вытаскивая Лиззи (мрачную, как туча) из седла. — Мне было бы очень приятно научить Бетани кататься верхом.
Билли презрительно взглянула на Доминика.
— Мне такое и в страшном сне не приснится, — тихо произнесла она сквозь зубы. — Как ваша золовка может спать спокойно, когда ее дети оставлены на милость подобной содержанки?
— Что она сказала? — спросила Молли у Доминика, когда Билли Уайт развернулась и быстро пошла обратно к дому для гостей.
— Она вежливо отказалась, — ответил Доминик. — На самом деле ей все равно, умеет Бетани кататься или нет. Она просто хочет, чтобы я не забыл про нее.
— А вот я бы… — начала Молли, снимая шлем и встряхивая головой так, что густая копна волос вспыхнула на солнце ярким рыжим пламенем, — …ничуть не пожалела, если бы про девчонку забыли. Кстати, спасибо за Дэйзи.
— Может, мы еще раз прокатимся, вдвоем? — предложил Доминик, когда Джонси отвел двоих пони в конюшни. Лиззи и Большой Эл ушли следом: они должны сами ухаживать за своими лошадьми.
— Сейчас?
— Лошади не устали.
Она улыбнулась.
— Я бы с удовольствием еще раз проехалась верхом.
— Да. Я тоже об этом все время думаю.
Она недоуменно посмотрела на него, потом покачала головой.
— Стыдно, мистер Доминик.
— Еще как, мисс Эпплгейт. Я ужасный человек.
Ужасный, это точно. Ох, как бьется сердце и как сильно он ее хочет. Она словно наркотик, без которого он не может обходиться ни дня. Хотя бы раз в день. Если получить жидкий концентрат индивидуальности Молли, на этом можно было бы заработать бешеные деньги.
— Что ты сказала?
Она уже садилась в седло.
— Я говорю, если мы еще раз прокатимся до ручья Лиззи, потом придется самим чистить лошадей.
— Так мы едем? Вот черт. — Доминик поставил ногу в стремя.
Вот черт. Будем наслаждаться тем, что нам подарит сегодняшний день, а насчет завтра подумаем, когда оно наступит…
