Вокруг них носился тщедушный Дуфус и оглушительно лаял басом, не то пытаясь остановить дерущихся, не то их подбадривая — Доминик не мог разобрать. Руфус, которого Эй-Джей держал за ошейник, смирно стоял на месте, вывалив язык.
— Дядя Ник, сделай же что-нибудь! — закричала Лиззи.
— Заткнись, дура. Это все из-за тебя, — сказала Бетани, буравя Лиззи взглядом.
— А ты лучше убирайся к себе домой! — Лиззи нагнулась, схватила комок глины и швырнула в Бетани.
— Девочки! — примирительно разведя руки в стороны, Доминик встал между ними, и по голове его сразу же шмякнул комок грязи, брошенный Бетани в ответ.
И понеслось…
В какой-то момент Бетани, с которой ручьем текла грязная вода, с позором бежала под торжествующие Лиззины вопли. Потом Эй-Джей, на которого никто не нападал, лег в лужу и немного в ней повалялся. Наверное, чувствовал себя обделенным.
Доминик (с лица у него капала грязь) склонился над женщинами, пытаясь понять, как их растащить. Но вот Молли сумела подмять под себя Берту, стиснула ее своими длинными ногами, вцепилась ей в волосы и попыталась сказать что-то. Фыркнула. Выплюнула кусок грязи. Снова сказала:
— «Сдаюсь», Берта. Я тебя предупреждала. Говори, а я послушаю, Берта. Скажи «сдаюсь».
— Ах ты, сука!
— Не получилось, извини. — Свободной рукой Молли зачерпнула пригоршню грязи и размазала по лицу Берты. — Попробуем еще раз?
— Сдаюсь! — отчетливо выпалила Берта. — Сдаюсь, черт тебя побери!
Доминик сделал шаг назад — Молли поднялась на ноги. Она попыталась вытереть лицо, но у нее плохо получилось: грязь покрывала ее с головы до ног. Грязь капала у нее с волос, пропитанная мокрой глиной одежда липла к телу. Даже ресницы были в грязи.
— Привет. — Она встряхнула руками, отчего вокруг полетели темные брызги, и улыбнулась. Белым у нее остались только белки глаз и зубы. Все остальное — в грязи. — С возвращением.
У нее за спиной Берта с трудом поднялась на ноги, сжала кулаки и с рычаньем попыталась наброситься на Молли… как вдруг всегда такой спокойный умница Руфус — будь воля Доминика, он бы ни за что не кастрировал парня — толкнул Берту своей огромной головой обратно в лужу.
— Привет, — невозмутимо, как только мог, поздоровался Доминик. — Что тут без меня у вас случилось интересного?
Молли улыбнулась и попыталась выковырнуть из уха кусок глины.
— Ничего. Я ничего не заметила. Все тихо и спокойно. Как поездка?
— Хорошо. Отлично. Ты выйдешь за меня замуж?
Она моргнула.
— Что?
— Я говорю: выходи за меня замуж.
— Ух ты! Лиззи, слышала? Дядя Ник только что…
— Заткнись, Эй-Джей. — Лиззи закрыла брату рот ладонью. — Пойдем. Детям нельзя такое слушать.
Доминик, не отрываясь, глядел на Молли. Глядел, пока с носа у него не упала грязная капля.
— Так что, выйдешь? — Он похлопал себя по карманам. — У меня где-то было кольцо, если только я его в грязь не выронил.
— Оооооооо, Доминик! — выпалила наконец Молли, оттолкнула его и помчалась к дому.
— Вот черт!
— Женщины, мистер Ник, — сказал Джонси, протягивая ему полотенце. — Вместе с ними тесно, а врозь скучно, так мой шурин говорит. Вы за ней побежите?
— Конечно, побегу, Джонси. А ты бы разве дал ей уйти?
— Такой? Только не я. Хотите, одолжу вам веревку? У меня в конюшне есть лассо.
— Спасибо, я сам, — ответил Доминик и поспешил к дому.
Он мог бы перехватить ее еще до того, как она добежала до дома. Но Доминик знал, что Молли не убежит далеко, и поэтому решил дать ей немного времени. Поднимаясь на холм, он увидел на дорожке серебристый «Лексус», а возле него хорошо одетого пожилого мужчину, который изумленно таращился на Молли. Молли, застыв как вкопанная, смотрела на него.
— Маргарет? — услышал Доминик.
— Джерри? — сказала Молли.
— Несомненно. Потрудитесь объяснить, что означает ваш вид?
— Нет, Джерри, только не сейчас, — сказала Молли и побежала по ступенькам террасы.
Джерард Хопкинс из компании «Хопкинс, Голдблюм и Смит» повернулся к Доминику.
— Мистер Доминик Лонгстрит, если не ошибаюсь? Прошу вас, обойдемся без формальных рукопожатий. Я…
— Я знаю, кто вы, — сказал Доминик, подозрительно оглядывая мужчину. — Мне непонятно, что вы тут делаете.
