— Я запомнила это на всю жизнь… — повторила я. Она в упор посмотрела на меня — наверное, впервые с момента встречи — и сказала твердо:
— А теперь — забудьте!.. И еще забудьте мой адрес. Навсегда.
Я осеклась. Медленно, как во сне, потянула ручку — дверца открылась. Было в этом что-то страшное, непоправимое, что ли… Конец мечты. Нелепый финал, после которого хочется поскорее забыть о самой мечте, чтобы не морщиться, не корчиться от стыда. Новая жизнь для меня в эту минуту кончалась, так и не начавшись. Но я знала, что и в старую не вернусь. Будет что-то иное. Другая жизнь. Какая?.. В тот момент я понятия не имела об этом… Я просто вышла из машины.
Алена вдруг перегнулась через сиденье, которое только что было моим.
— Если вам придет в голову остаться с этими деньгами в Москве, предупреждаю сразу: не стоит, — сказала она.
И я подумала, что это единственно правильная мысль, которая должна была прийти мне в голову и, наверное, скоро пришла бы, если бы Алена первой не подсказала мне ее.
— Пропадете, — продолжала она. — Деньги кончатся очень быстро. Выгодно поместить свой капитал вы вряд ли сумеете…
Да, да. Их надо не проесть, эти деньги, не потратить на шмотки, а вложить во что-нибудь. Вложить так, чтобы тысяча принесла еще тысячу и еще… Как это сделать, во что вкладывать, я, разумеется, не знала, я собиралась обдумать это после того, как машина Алены скроется из виду… Я вдруг улыбнулась — к удивлению Алены, наверное. Я только сейчас заметила, что ее автомобиль — темно-синий, вовсе не красный… знак того, что все ее желания уже осуществились и больше не о чем мечтать…
Алена истолковала мою улыбку по-своему:
— Возвращайтесь домой, девушка… — кинула она. — Этот город вам не по зубам.
Она ухватилась за ручку, захлопнула дверцу, и через секунду машина снялась с места, еще через несколько секунд — растворилась среди других автомобилей. Я смотрела ей вслед и повторяла про себя: «Этот город мне не по зубам… Этот город…».
Теперь я знаю, что тот разговор с Аленой стал для меня своеобразной прививкой «Большого города»… Именно тогда, стоя на привокзальной площади, я твердо поняла, что буду делать дальше… Я не буду рыскать по Москве в поисках неведомого богатого мужчины, которого не отпугнет чужой ребенок, который в состоянии упаковать женщину так, что ей не жаль отстегнуть штуку баксов почти, что первому встречному… Такой мужчина уже существовал и был проверен. Можно сказать, прошел обкатку… Я видела его собственными глазами… Я вспомнила, как он вышел из дома, как взял у скучного костюма сигарету и закурил… Он ничего не знал обо мне, ну и что?.. Зато я уже находилась в одном городе с ним. Где-то совсем недалеко. Я знала, где он живет… на каком джипе ездит… кто его жена… И я была красива… Ничем не хуже Алены двенадцатилетней давности и много лучше Алены нынешней…
Ее муж подходил мне, он был для меня, как для меня была и Москва… Для меня, что бы там ни говорила Алена о зубах… Зубы у меня всегда были в полном порядке…
Я шагала по улице. Я ничего не боялась. Мне нечего было терять. Я чувствовала себя как на войне. Когда все средства хороши. И никого не жаль. В этом было мое преимущество.
Деньги, конечно, жгли мне карман. А в витринах, ловивших мое отражение, была выставлена потрясающая одежда. Но я точно знала, что не потрачу ни копейки — вернее, ни цента — просто так. До наступления вечера мне предстояло решить вопрос с жильем. Не с ночлегом, а именно с жильем. Я должна была устроиться, по крайней мере, на пару месяцев вперед. Устроиться и обдумать все — как быть дальше, как достичь своей цели. Если я права, то мне повезет и все получится.
Мне повезло. Сразу. И оглушительно.
Купив газету с объявлениями, я отыскала в ней квартиру — она находилась далеко от Центра, в Химках, и была без мебели, но зато стоила не очень дорого — двести долларов в месяц. Подумав так, я невольно улыбнулась. Я, поселковая женщина, муж которой приносил пятьдесят рублей зарплаты, теперь считаю, что 200 долларов — не такие уж большие деньги. Прогресс!
Но это, как я теперь знаю, был не прогресс. Это была Судьба, явившаяся мне под сводом арки, на старенькой иномарке в лице хозяина сдаваемой квартиры. Я ждала его во дворе вместе с агентом — толстой теткой, которая чем-то была похожа на больного спаниеля. Хозяин квартиры поздоровался сначала с больным спаниелем, а потом уже со мной, взглянув на меня так, что мне показалось — уколол. Его звали Феликс. Он носил очки, выцветшие волосы постоянно закидывал назад, но они снова рассыпались по лбу. Взгляд за очками был ироничен и холоден.
