— А Соловей?
Непонятно, почему Костову пришло в голову спросить про Соловей. Должно быть, интуиция — смутная, слабая догадка, привычка складывать самые невероятные комбинации, связывать самые несочетаемые вещи.
Гогуа улыбнулся:
— Дуся… Я же не мальчик, капитан. Я не мог надеяться только на Лосского. Без страховки такие дела не делаются. А Дуся — очень толковая девочка, ей одного слова достаточно… Все на лету хватает. Абдулов всегда ее недооценивал.
— Тоже из «фана»?
— Нет, с Дусей надо по-другому. С Дусей все просто. Деньги. Но это не для протокола, разумеется.
— Вы попросили ее установить микрокамеру в кабинете Абдулова…
— Попросил. Ай, нехорошо-нехорошо. Каюсь. Судя по вашим вопросам, пленка уже у вас и я ее не увижу.
— Вот именно, — отрезал Костов. — Знаете, что там? Того, что вас интересует, там нет.
— Конечно, знаю, что там, товарищ капитан, — рассмеялся Гогуа. («Ну и Гогуа! Прямо разведывательную сеть создал!» — не мог не восхититься Костов.) — Признаюсь, на такой результат я никак не рассчитывал. Аркадий всегда был так осторожен… Так что не показывайте мне эту запись, капитан. Я — человек восточный, воспитанный в строгих правилах, такие зрелища не для меня.
— Кстати, вы не знаете, где найти вашу Дусю? — поинтересовался Костов.
— Да-да, Дуся пропала. Сам ее ищу. Да не беспокойтесь, капитан, объявится. Она у меня еще денег не получала… А такая, как она, о деньгах забыть не может. Никак.
— Нас ждут еще какие-нибудь сюрпризы от вас? — поинтересовался Костов напоследок.
Гогуа лишь развел руками и рассмеялся:
— Ничего не обещаю, все может быть…
— Алло! — кричала Надежда, Костов аж вздрогнул и отшатнулся от телефонной трубки. — Я с врачом побазарила. Он говорит: у Соховой легкое ранение мягких тканей левого, кажется, бока. Ни один жизненно важный орган не задет, хотя кровищи расплескалось много. Стреляли с близкого расстояния. Она ослабела, в шоке, но через пару дней выпишут долечиваться на дом. Вроде как охранять ее теперь придется, хотя и непонятно от кого… Тут перед палатой Абдулов сидит и ревет, как корова. Санитарки говорят: он каждый день приходит реветь. Шеф, ей-богу, вот вы говорили приставить Соховой охрану, так Абдулов лучше всякой охраны — всех своим ревом распугивает. Не нравится мне это, шеф. Хреновое какое-то покушение. Это же постараться надо, чтобы так бездарно попытаться убить ни о чем не подозревающую, не ждущую нападения женщину. У убийцы же все карты были на руках — внезапность, оснащенность. Шутка ли — пистолет с глушителем? И так завалить дело… Может, это обстава специально для нас?
Костов вздохнул. Надежда в своем репертуаре, везде ей мерещатся подставы, подколки и злой умысел с целью ввести в заблуждение правоохранительные органы.
— Рано еще выводы делать, — авторитетно заявил он Надежде. — Иди поговори с ней самой, если врачи разрешат, и с Абдуловым. Узнай, что они по этому поводу думают. Пулю извлекли?
— Навылет прошла! — заорала Надежда в трубку снова. — Менты на месте, около супермаркета подобрали. Я ее на экспертизу отправила, но, кажется, это от «Макарова».
Костов подумал, что лучше бы ему самому поговорить с Алиной — девушки явно невзлюбили друг друга еще с первой встречи на квартире у тележурналистки. Да и Надежда чрезмерной церемонностью не отличается. Вряд ли будет толк от их общения, вреда бы не получилось…
— Ты там с Соховой поаккуратней… — решил проинструктировать он подчиненную. — Подипломатичнее. Ты к ней слишком строга.
Надежда громко фыркнула в трубку:
— Подипломатичнее… По-моему, у девицы нервы крепче канатов. Чтобы крутить роман одновременно с двумя мужиками, к тому же приятелями, надо обладать, как бы это сказать, лошадиным здоровьем и здоровым цинизмом. Тоже мне, незабудка!
Надежда покосилась на копошившуюся вокруг нее нянечку с ведром, пахнущим хлоркой. Нянечки обожают шмякать грязной мокрой тряпкой по ногам посетителей, особенно тех, кто болтает по служебному телефону дежурного врача. Вот и эта медработница возила шваброй непосредственно вблизи от шпилек Надежды. Девушка отпихнула мыском половую тряпку, норовившую съездить ее по подъему, и сделала уборщице большие глаза.
