9
Как я (на)учился любить животных
Когда я был совсем маленьким, я, как и все мальчишки, жутко интересовался всякими муравьями, червяками, жуками, кузнечиками и бабочками. Особенно интересно было наблюдать за тем, как муравьи тонут в лужице из слюны, а кузнечики вспыхивают под увеличительным стеклом на солнце. Вместе с друзьями мы ловили бабочек, подрывали улиток, четвертовали дождевых червей, отрывали мухам крылья и запускали их в подводное плавание в батискафах, сделанных из спичечных коробков.
Одним словом, я был очень любопытным и жестоким мальчиком. Уж не знаю, какое удовольствие мы с друзьями находили в подобных занятиях, но почему-то делали это вновь и вновь. Хотя, по правде говоря, какое удовольствие может найти нормальный мальчик в том, чтобы причинять боль и убивать ни в чем не повинных насекомых? А так как я был более-менее нормальным мальчиком, вскоре я с этим делом завязал. И вот как это случилось.
Однажды, когда мы с мальчишками поймали во дворе очередную гусеницу и собрались было скормить ее муравьям, бросив в муравейник, в окно выглянула моя мама.
– Что вы там делаете? – спросила она.
– Мы… э-э-э… мы хотим покормить муравьев, – ответил я.
– Очень похвально! – сказала мама. – А что будет у муравьев сегодня на обед?
– Ну как что? То, что муравьи любят больше всего! – попытался увильнуть от прямого ответа я.
– А что они любят больше всего? – не успокаивалась мама. Мои друзья стояли рядом со мной, опустив головы, и молчали. Видно, выкручиваться придется мне одному. Зная, что мама просто так от нас не отстанет, я решил сказать ей правду.
– Муравьи любят гусениц… – негромко произнес я.
– То есть вы собираетесь отдать муравьям на съедение живую гусеницу, я правильно поняла? – уточнила мама. «Еще несколько вопросов от нее, и я точно провалюсь сквозь землю», – подумал я и тихо ответил маме:
– Ну… да…
– О, вы хотите устроить муравьям поистине королевский пир! – удивленно воскликнула моя мама.
– Да! – обрадовался я тому, что мама нас поддержала и не стала ругать.
– А как насчет гусеницы? – добавила она. – Как вы думаете, она хочет стать обеденным блюдом для муравьев?
Рано я обрадовался. Теперь я начал понимать, к чему клонит мама.
– Мы у нее спрашивали, но она промолчала! – все еще пытался отшутиться я.
– Вот как? Ну значит, она согласна с тем, что муравьи станут ее терзать, разрывать на кусочки и есть живьем, что это будет невыносимо больно и мучительно долго.
Какие страшные вещи вдруг стала говорить мама: терзать, разрывать на кусочки, есть живьем, невыносимо больно, мучительно долго. Меня аж передернуло от таких слов. Раньше я ни о чем подобном не задумывался. Обычно мы бросали гусеницу в муравейник и наблюдали, как муравьи облепляли ее, и постепенно она переставала шевелиться. А затем муравьи утаскивали ее в глубь муравейника. И хотя в нашей компании я был самым старшим – мне было 7 лет, я ни разу не подумал о том, каково это гусенице – быть съеденной муравьями. После маминых слов у меня сразу пропало настроение. Мне почему-то стало очень жалко гусеницу, которая уже успела куда-то смыться, пока я разбирался с мамой. Я посмотрел на маму, на ее озабоченное лицо и виновато произнес:
– Да мы просто шутили и вовсе не собирались отдавать гусеницу на съедение. Мы хотели ее напугать, чтобы она в следующий раз была осторожна и не ползала там, где живут муравьи… – Я выдумывал на ходу, обманывая маму, чтобы выгородить себя и друзей.
