Нельзя списывать на Андропова и многие несправедливости и преследования, которым подвергались некоторые деятели литературы и искусства. В этом большая "заслуга" Суслова, Подгорного, да и ряда других руководителей ЦК КПСС рангом пониже. Более того, некоторых из преследуемых партийными функционерами Андропов защищал.
Это был интеллигентный, широкообразованный человек, прекрасно разбиравшийся в литературе, искусстве. Ничто человеческое ему не было чуждо: ни поэзия, ни любовь. Его память и аналитический склад ума покоряли. Он был расчётлив, хитёр, иногда по своим действиям напоминал Макиавелли. Но при этом в личном плане был честен и бескорыстен. Вряд ли мог быть более достойный защитник существующего строя и идеологии.
Часть 3. Правление и смерть Ю. В. Андропова
Андропов спешил в своих делах и после избрания его Генеральным секретарём ЦК КПСС. Через 10 дней он уже выступает на Пленуме ЦК КПСС, излагая свои планы совершенствования экономики, жизни общества, функционирования государства. Избрание в секретари ЦК КПСС Рыжкова, выдвижение на более важную позицию в Политбюро Горбачёва, назначение Громыко первым заместителем Председателя СМ СССР должно было обозначить формирование в руководящих органах "группы Андропова". В неё, конечно же, входил и играл там важную роль его старый друг — министр обороны Устинов.
Для меня загадкой было избрание на этом пленуме в члены Политбюро Г. А. Алиева и перевод его в Москву первым заместителем Председателя СМ СССР. Он никогда не был среди друзей Андропова и олицетворял самое близкое окружение Брежнева, подвергавшегося в некоторых кругах общественности серьёзной критике. Андропов, делившийся многим, никогда не касался причин выдвижения Алиева. Мне казалось, что это продуманный ход, направленный на ограничение власти Председателя СМ СССР Тихонова, который после проведённых перестановок был окружён двумя членами Политбюро и находился как бы под контролем этого руководящего органа партии.
23 ноября сессия Верховного Совета СССР назначает Андропова Председателем Президиума Верховного Совета СССР.
Я иногда задумывался: какой была бы ситуация, если бы был жив Суслов? Он, конечно, не претендовал бы на роль лидера партии и государства, но переход Андропова из кресла председателя КГБ в кресло Генерального секретаря был бы гораздо сложнее, а при некоторых условиях, связанных с активностью группы Черненко, и невозможен. Но судьба распорядилась таким образом, что во главе великой страны встал умный, честный и деловитый руководитель.
21 декабря, немногим больше чем через месяц после прихода Андропова к руководству страной, в Москве состоялось большое торжественное заседание, посвящённое 60-летию образования СССР. В присутствии 134 делегаций из 112 стран мира Андропов изложил перед международной общественностью и народами СССР своё кредо во внешней Политике, в отношениях между государствами, развитии СССР и национальной Политики внутри страны. Перед миром предстал руководитель, хотя и разговаривающий с позиции силы, но в то же время ищущий пути к мирному сосуществованию и даже к созданию определённого уровня доверия.
Трудно сказать, какое направление приняла бы его внешняя Политика, если бы время его руководства не было таким коротким. Из разговоров с ним у меня сложилось впечатление, что он мучительно ищет и не может найти ответа на два наболевших вопроса, которые, по его мнению, надо было срочно решать, — как достойно выйти из афганской войны и что делать с ракетами среднего радиуса действия в Европе в связи с американскими предложениями? И по тому, и по другому вопросу шёл поиск выхода из создавшегося положения.
Внутри страны большинство населения с надеждой восприняло избрание Андропова Генеральным секретарём. Да и первые его решения, направленные на укрепление дисциплины, ответственности, борьбу с коррупцией, были восприняты с энтузиазмом. Отстранение Щёлокова от должности министра внутренних дел, исключение его и Медунова из членов ЦК КПСС по мотивам, которые впервые прозвучали в таких высоких партийных инстанциях, начало следствия по целому ряду крупных дел, связанных со взяточничеством, привлекли к нему широкие массы, уже разуверившиеся в чистоте государственных и партийных органов.
