В Татарстане давно не является секретом, что надобность во всетатарском общественном центре отпала. Горстка националистов, подобно штурмовым отрядам, стала выполнять декоративные функции. А их бурная доселе политическая деятельность свелась к принятию резолюций с гневными требованиями объявлять остановки в казанском общественном транспорте не только на русском языке. Радикалы вроде Кашапова и Байрамовой не пожелали становиться политической бутафорией. За что и поплатились. Год назад «Милли Меджлис» объявил о создании так называемого «Милли Назарата» — национального правительства в изгнании под предводительством гражданина США Вила Мирзоянова.
Сегодня для всех очевидно, что корабль татарского сепаратизма медленно тонет, и в том, что скоро он окажется на политическом дне, сегодня не сомневаются даже сами националисты. Как призналась нашему корреспонденту одна из лидеров оппозиции Татарстана Зухра Айсина, националы еще строят какие-то иллюзии к спасению соратников, связанные с Западом, но без особой уверенности. Тем более что Рафису Кашапову никакая заграница помочь уже не сможет. В апреле нынешнего года суд Набережных Челнов приговорил лидера ВТОЦ к полутора годам лишения свободы. Условно. Уголовное дело Фаузии Байрамовой пока еще живет, но будем надеяться, что оно в конце концов победит и неувядающую «бабушку татарского сепаратизма».
* * *
Оценивать ситуацию на Северном Кавказе жители европейских стран привыкли по сообщениям СМИ — всегда запредельно политизированным и не всегда объективным. И тем более интересен взгляд на происходящее в ключевом для России регионе далекого от политики человека — Эндрю Фоксалла, молодого ученого из Оксфорда, докторанта.
— Мистер Фоксалл, для начала не совсем, быть может, корректный вопрос. Тема вашей диссертации — «Этническая картография, политология и безопасность на Северном Кавказе». Чем объяснить такой выбор? Неужели это жизненно важная для ученых Великобритании научная тема?
— На Западе о Северном Кавказе пишут много, особенно в связи с событиями резонансными, каковыми в конце 1990-х были военные действия в Чечне, а в 2008 году — российско-грузинский вооруженный конфликт в Южной Осетии. Но ученых, которые занимаются вопросами межнациональных отношений на Северном Кавказе, мало. Здесь и языковые трудности сказываются, и нежелание работать в небезопасном регионе. И в этом плане мой выбор темы объясняется просто: изучать вопрос, который у нас мало кто изучает, это всегда интересно. Тем более что этническая картография, отображение этнических процессов в виде карт и схем — очень перспективное научное направление, причем в Ставропольском, например, крае учеными созданы солидные научные заделы в этом направлении. Хотя есть и другая причина. Еще защищая степень бакалавра, я заинтересовался Россией, ее ролью в мире, и не только не потерял своего к ней интереса: возникло желание помочь людям на Западе лучше понять Россию, преодолеть стереотипы восприятия, обусловленные тем, как рассказывает о вашей стране пресса.
— Но публика-то не научные труды читает, а в основном газеты…
— Я и газетных публикаций не избегаю. О своем видении, например, произошедшего в 2007 году в Ставрополе межэтнического конфликта материал даже в общенациональной газете Guardian опубликовал. Но вопрос о том, каким образом без искажений рассказать людям о происходящих в России и на Северном Кавказе событиях, вторичен. Первично понимание событий и процессов, а такое понимание невозможно без познания реалий жизни, без кропотливого, неполитизированного изучения ситуации. Ту же массовую драку славян и кавказцев в 2007 году в Ставрополе можно истолковать как неизбежное, даже фатальное, проявление межэтнической нестабильности. Но это на самом деле не так, факторов, объединяющих людей разных национальностей, гораздо больше, чем их разъединяющих, о чем и поучительные уроки истории свидетельствуют.
— То есть вы считаете, что события 2007-го не повторятся?
— Возможно, и повторятся. Но, во-первых, и власти, и население Ставропольского края такую опасность видят, что уже хорошо. Во-вторых, в ходе многочисленных моих встреч с представителями карачаевской, чеченской, осетинской, армянской, греческой и других диаспор, а также с вынужденными переселенцами я убедился: преобладает миролюбивый настрой. В-третьих, в массе своей люди, вне зависимости от национальности, отдают себе отчет в том, что в основе большинства проблем лежит не принадлежность к той или иной этнической группе, а экономика. А это действительно так. Если десять представителей разных национальностей живут плохо, если им не созданы равные социально-экономические условия, противоречия между ними обязательно возникнут, причем совершенно неважно, где люди эти живут — в Англии, в Америке или в России.
