Поэтому второй неизбежной социальной мерой переходного правительства должна будет стать экспроприация паразитического капитала путинского клана. Изъятые у него активы должны быть переданы в управление публичных инвестиционных фондов, контролируемых парламентом. Доходы от деятельности таких фондов должны направляться на дополнительное финансирование социальных расходов населения, в первую очередь расходов на образование и здравоохранение через направление средств на индивидуальные накопительные счета, открываемые для всех граждан. Эту меру можно рассматривать как компенсационную: она станет исправлением ошибок, допущенных государством при проведении приватизации, а значит, в некотором смысле мерой по восстановлению социально-экономической справедливости.
Сегодня, когда в России фактически введено чрезвычайное положение и осуществляется режим политического террора, любое практическое сопротивление действиям властей парализовано. Опыт, однако, показывает, что бесконечно это продолжаться не может: подобные замкнутые системы в конце концов сами становятся причиной своего краха. Не будет исключением и путинский режим. И если на срок жизни этого режима сейчас повлиять трудно, то на темпы будущего выздоровления — вполне возможно. Они в значительной степени будут зависеть от глубины рефлексии происходящего элитами, от адекватности переосмысления российской истории, от наличия внятной и достижимой цели движения и, что еще более важно, подробной дорожной карты.
Наличие предварительного общественного консенсуса по всем этим пунктам значительно упростит и ускорит процесс нормализации после падения режима. Отсутствие же консенсуса и тем более отсутствие самого плана, вокруг которого его можно выстраивать, существенно усложнит оздоровление общества, а может быть, и вообще сделает его невозможным. Обстоятельства складываются так, что на какое-то, возможно даже длительное, время духовное и интеллектуальное сопротивление режиму чуть ли не единственная доступная большинству оппозиционно настроенных граждан форма сопротивления. Но «потусторонность» и кажущаяся отвлеченность такого сопротивления от настоящего не умаляют его исторической значимости. Напротив, именно по этой линии проходит сегодня фронт борьбы за будущее России. В начале любого действия лежит слово — и важно, чтобы это слово было точным и било в цель.
В нынешней России нет места для политики и мотивов для того, чтобы ею заниматься. Но они есть в будущем России. И именно мысль о той России, которая оставит путинизм в прошлом, мобилизует меня на то, чтобы заниматься политической деятельностью. Это будущее выглядит непростым. Путин оставит России тяжелое наследство, с которым продвигаться дальше будет очень нелегко. Этот путь будет усеян историческими ловушками, в которые Россия попадала уже не раз, застревая в них на десятилетия.
Я убежден, что переучреждение России в качестве парламентской, действительно федеративной республики с сильным самоуправлением — та точка опоры, от которой можно будет оттолкнуться, чтобы покончить с проклятием самодержавия навсегда. Одновременно я отдаю себе отчет, что достичь этой точки в России можно, только двигаясь по «левой полосе». Моя политическая цель сегодня — создание широкого общественного консенсуса как в отношении самой цели, так и в отношении методов ее достижения.
ЧАСТЬ I. КАК ИЗБАВИТЬСЯ ОТ СТАРОГО ДРАКОНА?
Подавляющему числу людей комфортно жить при драконе до самого последнего дня, того самого дня, когда их или их близких убьют, арестуют или выбросят на улицу из уютной обывательской скорлупы. Любовь к дракону — естественное состояние обывателя, и именно она является главной проблемой любого переходного периода от диктатуры к демократии. Не так сложно избавиться от самого дракона, как от обывательской преданности ему. Поэтому избавление от дракона не одноактный красивый революционный спектакль с фейерверком радости и счастья в финале, а многоактная драма со сложным и порою трагическим сюжетом. И в каждом акте этой драмы ее акторам придется разрешать сложные дилеммы, иногда не имеющие однозначного решения.
