Зоя Комаровская жила в одноэтажном старом деревянном доме без ванны и центрального отопления, с многочисленными соседями — в квартире было еще три семьи. Дверь с улицы открывалась прямо в узкий дощатый коридор, в котором каждый шаг отдавался грохотом и скрипом половиц. Два узких окошка в Зоиной комнате смотрели в переулок, в них вечно видны были люди, спешащие по переулку, и Зое казалось, что каждый на ходу старается заглянуть в окно, в самую глубь комнаты, чтобы увидеть, как они здесь живут. Но были в таком расположении окон и свои преимущества — зимой было очень удобно рукой дотянуться до сосулек, свисающих с крыши, летом приятно было болтать с подругами, вися на подоконнике, и даже делать тут уроки, объяснять задачки и учить стихи. Мальчишки, царапаясь в стекло, вызывали ее во двор на свидание, а когда она забывала дома ключ, можно было на худой конец влезть в форточку. И в общем, наверное, она любила свою большую пустую и темноватую комнату с черной печкой в углу, которую надо было топить углем, но уголь из сарая таскал, слава богу, старший брат Костя. Жили они здесь втроем: мама, Костя и она, Зоя. А отец погиб в последний год войны, и от него Зое остались только стертая фотография да смутное воспоминание о добром, веселом, некрасивом и смешном человеке, которого она любила так, как в жизни никого не умела любить — ни маму, ни брата, ни подруг. И почему-то было это связано с полузабытым сбивчивым ночным разговором, подслушанным ею, когда отец после ранения приехал из госпиталя домой в отпуск.
Это был непонятный, невероятный разговор о какой-то фронтовой подруге Людмиле, у которой никого на свете нет, кроме папы. Мама тихо отчаянно рыдала и все твердила:
— Я тебя не виню, ты ни в чем, ни в чем не виноват.
А папа обнимал ее и говорил:
— Вера, прости меня, Вера, по-моему, правда все-таки лучше… Ты еще такая молодая и красивая… А детей я не брошу…
Но на этом месте Зоя почему-то уснула, хотя уснуть было совершенно невозможно, они оба плакали и целовались, и от мыслей и догадок лопалась голова, но, видно, слишком уж всего этого было много и слишком она тогда была маленькая, чтобы выдержать столько непонятного сразу. Она уснула, а потом долгие годы мучилась, словно могла она тогда что-то изменить, что-то исправить в своей судьбе, если бы хватило у нее сил дослушать до конца тот разговор. Но сил не хватило, и судьба решила все по-своему, и не у кого было про все это спросить: папа погиб, погиб навсегда, а у мамы — у мамы ничего нельзя было спрашивать, это-то она понимала.
Мама была трудный человек, она и правда была красивая, белозубая, сероглазая, с черными блестящими и густыми волосами, с гладкой матовой кожей. Но она была с Зоей насмешливой и прохладной, независимой, далекой и снисходительной, — старшая подруга, неподотчетная, безгрешная и, в общем, недоступная. С Костей были у мамы другие отношения, она разговаривала с ним, ссорилась, сердилась, ругала его и ласкала, но Зоя-то знала, в чем тут дело: просто Костя был немного похож на папу — толстый, круглолицый, неуклюжий, только вовсе не веселый, как папа, а угрюмый и неудачливый. Он неважно учился, и однажды в школе ему за что-то устроили темную. И он потихоньку от мамы курил, и товарищи у него были какие-то не такие.
А Зоя училась хорошо. Она была маленькая, худенькая, чернявая, с упрямым и резким характером, вертлявая, деятельная и агрессивная. Она была грозой детей во дворе, она умела постоять за себя перед мальчишками и командовала подругами. И сложные вопросы в отношениях с соседями мама тоже охотно передоверяла ей. Сама же мама вечно была занята, она была техником-конструктором в проектном институте, а потом вдруг взяла и пошла учиться в строительный институт на вечернее отделение. Мама теперь была студенткой, и все хозяйство легло на Зою. Надо было топить печку, готовить обед, стирать и гладить, мыть полы и делать уборку, когда выпадала их очередь дежурить по большой и запущенной коммунальной квартире. Мама появлялась только поздно ночью, усталая, красивая, помолодевшая. По выходным она чертила на обеденном столе, и Зоя привычно шутила с ней, что она занимает так много места и разводит грязь.
