По тому же принципу работает мозг и совершаются управляемые им поступки: например, регулируется щедрость. Исследующие эволюцию психологи спорят, в какой точке на бесконечной шкале между самоотверженностью и эгоизмом находится человечество, однако степень щедрости и готовности жертвовать чем-либо зависит от многих факторов. В чем вообще предназначение этой добродетели? Ответов много: она нужна для улучшения репутации, завоевания партнера, привлечения союзников, помощи родственникам, приобретения чьего-либо расположения и так далее. Щедрость нужна для многого, и еще ни одна эволюционная сила не смогла ее заменить – как и человеческую склонность к фантазированию. Воображение дает нам тысячи возможностей.
Каких, например, спросите вы?
Последователи Дарвина полагают, что эволюционные предпосылки возникновения и развития воображения были связаны с половым отбором[39]. Возможно, истории и другие формы творчества не просто описывают секс, а являются способом его получения? Если говорящий всеми способами демонстрирует свои навыки, умственные способности и изобретательность, его шансы на внимание противоположного пола сильно увеличиваются. Вернитесь к фотографии, изображающей рассказчика из племени бушменов, и посмотрите на сидящую слева от него женщину – она красива и явно заинтересованна. Вот в чем штука.
Фантазии могут быть формой игры, помогающей познавать мир. Представитель «литературоведческого дарвинизма» Брайан Бойд пишет, что «произведение искусства— это игровая площадка для разума»[40]. Бойд полагает, что свободное искусство во всех его формах значит для нашего сознания то же, что шуточная детская борьба для развивающихся мышц.
В историях заключен почти бесплатный источник информации и полезного опыта[41]. С их помощью мы узнаем о человеческой культуре и психологии, не рискуя поплатиться чем-либо в процессе самостоятельного освоения этих областей.
Наконец, фантазии играют роль социального клея, сплачивая людей вокруг общих мечтаний и ценностей[42]. Писатель Джон Гарднер считал: «Настоящее искусство создает мифы, благодаря которым общество выживает, а не погибает»[43]. Посмотрите на фотографию сидящих в кругу бушменов – видите, как они близки друг к другу?
Каждая из этих теорий[44] выглядит вполне убедительной, и мы еще вернемся к их обсуждению. Но до этого я хотел бы предложить вам рассмотреть другой вариант: воображение может ни для чего не предназначаться (хотя бы с точки зрения биологии).
«Наркотики» для мозга
Первый контакт с крелами произошел во время футбольного матча: их тарелка опустилась на поле прямо в центре поля. Из возникшего в корпусе корабля отверстия, словно язык, выдвинулся трап. Охваченные ужасом фанаты увидели, как по нему, пошатываясь, спускается инопланетянин по имени Флэш; у него был ежик коротких светлых волос и мясистые, похожие на рожки ушки. На пришельце был красный комбинезон с изображением молнии на груди. Спустившись на землю, он объявил: «Кокаин. Нам нужен кокаин»[45].
В рассказе Джона Кэссела «Захватчики» (Invaders) крелы пересекают Вселенную, чтобы найти кокаин. Люди приходят в замешательство, поэтому Флэш объясняет, насколько их чувство прекрасного отличается от земного: их очаровывают сами молекулы кокаина. Это вещество для нации крелов подобно величайшей химической симфонии, они не употребляют его, а восхищаются им, словно произведением искусства.
В конце истории Флэш признается, что солгал о том, что кокаин значит для крелов; оказывается, они используют его, «чтобы поймать кайф»[46].
Вот в чем смысл. Фантазия – это наркотик. Люди могут изобретать какие угодно эстетические (или эволюционные) оправдания того, почему они воображают те или иные вещи, но для нашего сознания это просто способ спастись от скучной и жестокой реальности. Почему мы идем на постановку пьесы Шекспира, смотрим фильм или читаем книгу? С точки зрения Кэссела, в конечном итоге мы делаем это не для того, чтобы расширить свой кругозор или исследовать человеческую природу (или по какой-либо еще благородной причине). Мы хотим поймать кайф.
