– Меня это удивляет. Я ожидала увидеть, что близнецы как раз прекрасно ладят, им должно быть легко вместе. Они должны ощущать незримую связь.
– Когда-то так и было.
Беатрис уловила напряжение у него в голосе и посмотрела на Грея уголком глаза:
– И что изменилось между ними?
Грей пожал плечами:
– Судя по тому, что рассказывала мама, я понял, что положение дел изменилось после того, как Торн вернулся в Англию, достигнув совершеннолетия. Он хотел, чтобы Гвин поехала вместе с ним, но она отказалась.
– Почему? – спросила Беатрис.
Грей перевел взгляд на нее и разглядывал ее лицо, словно пытаясь решить, что ей можно сказать.
– У Гвин появился кавалер, какой-то офицер, за которого, как она считала, она через какое-то время выйдет замуж. Затем что-то между ними произошло. В конце концов она его отвергла, и, очевидно, из-за того, что ей сказал Торн. – Беатрис показалось, что Грей смотрит на нее уж слишком внимательно. – Вы же знаете, какими бывают братья.
– Да уж, знаю, – кивнула Беатрис.
Боже, вероятно, Грей такими окольными путями пытается заставить ее побольше рассказать о Джошуа.
Но Беатрис ничего не сказала, а Грей нахмурился и продолжил свои объяснения:
– Она не смогла простить Торну вмешательство в ее дела. Гвин отказывается говорить, что именно произошло, Торн даже не признает свое участие в расставании Гвин с поклонником, а мама ничего не знает. Так что можно сказать, что у них постоянные разногласия и они непрерывно из-за чего-то ссорятся.
– Сочувствую, – пробормотала Беатрис, думая о Джошуа.
– Почему? Вы с братом тоже не ладите?
– После того как Джошуа вернулся с войны, – с неохотой признала Беатрис. – Мы… больше не знаем, как нам жить вместе, как находиться рядом друг с другом.
– А, понимаю, – кивнул Грей, наблюдая за близнецами. – Я чувствую то же самое рядом со своими родственниками. Когда надолго расстаешься… – у него на губах появилась легкая улыбка, – …ты вдруг обнаруживаешь, что нашел другие интересы, у тебя сформировались независимые взгляды, ваши мнения не совпадают и вы стали практически чужими людьми.
Беатрис улыбнулась ему с облегчением. Грей понимал, что именно она чувствует. Как приятно было найти человека, который это понимал!
– Он теперь совсем другой человек, не тот Джошуа, которого я знала до войны. Раньше он был тихим, спокойным и задумчивым. Он любил почитать хорошую книгу, выпить стаканчик вина, отправиться на долгую прогулку в лес… А потом дедушка купил ему должность в Королевских ВМС, он был ранен в континентальной Европе и…
– Он изменился.
Беатрис кивнула:
– Очень сильно. Он стал очень импульсивным, и настроение у него быстро меняется – вдруг впадает в меланхолию, а в следующую минуту злится. Это трудно объяснить. А я хочу, чтобы он был таким, как раньше.
Грей горько усмехнулся:
– Участие в сражениях меняет людей, и обычно уже навсегда.
– Откуда вы знаете? – Беатрис строго посмотрела на него. – Вы никогда не были на войне.
Грей смотрел прямо перед собой и, казалось, ничего не видел.
– Есть и много других сражений, в которых приходится участвовать, не отправляясь на войну.
Беатрис уже открыла рот, чтобы спросить, что он имел в виду, но в этот момент закончилась музыка.
Тетя Лидия начала аплодировать, и Беатрис с Греем были вынуждены к ней присоединиться.
– Ну, мисс Вулф? – спросил Торнсток, направляясь к диванчику и останавливаясь прямо напротив Беатрис. – Кто танцует лучше? Я или Гвин?
– Вы оба прекрасные танцоры. Честное слово! Я не могу… я хочу сказать…
– Не обращайте внимания на моего брата-идиота, – вставил Грей. – Он просто дурак. Торна никогда не волновало ничье мнение о нем. Боюсь, что оно никого из нас никогда не волновало. Это семейная черта. – Грей приподнял бровь, глядя на единоутробного брата: – А Торн из нас хуже всех.
Словно для того, чтобы подтвердить сказанное Греем, Торн разразился смехом.
– Грей прав – мне не нужен никакой судья для подтверждения моих способностей. Я и так знаю, что доказал: Гвин была не права. – Он насмешливо посмотрел на Гвин, закатившую глаза, и протянул руку Беатрис: – И я снова докажу то, что хочу. Пойдемте танцевать.
