Так что лучше просто проигнорировать замечание Торна и дальше действовать осторожно и взывать к разуму брата.
– Ты должен понимать, что мисс Вулф не обладает житейской мудростью и опытом, а твоя тактика для нее в новинку. Не видела она ничего подобного во время своего очень ограниченного общения с мужчинами. Я просто делаю то, что должен истинный джентльмен, – защищаю невинную и приличную женщину от такого подлеца, как ты.
Все веселье Торна испарилось.
– Такого «подлеца», как я? – Он шагнул к Грею. – «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Ин. 8:7). Не у меня репутация главы тайного общества развратных холостяков.
– Ты серьезно? – фыркнул Грей. – Да уж – общество развратных холостяков. Ты прекрасно знаешь, что сплетники готовы говорить что угодно, только бы заставить меня выйти из себя, как-то меня спровоцировать и разозлить.
– Но почему-то со мной они этого не делают, – заметил Торн. – Ты видел, чтобы про меня писали что-то подобное? Клянусь: ты иногда бываешь таким высокомерным мерзавцем, черт тебя побери! Ты считаешь себя единственным порядочным мужчиной в этой семье.
– Это не так. Я считаю Шеридана порядочным, – ответил Грей, преднамеренно дразня Торна из-за извращенного желания наказать его за то, что посмел играть с Беатрис.
Торн сжал руки в кулаки, но вовремя остановился.
– Ты меня чуть не спровоцировал, братец, но я не стану заниматься с тобой перетягиванием каната, когда ты просто пытаешься отвлечь меня от беспокоящего тебя вопроса – ты хочешь мисс Вулф, но отказываешься это признавать. – Торн уже собрался уйти, но повернул назад: – Кстати, я никогда не стану портить репутацию женщине, независимо от того, чья она родственница.
Грей запоздало понял, что переступил через какую-то невидимую границу с Торном.
– Я рад это слышать.
– И еще один момент, – Торн неотрывно смотрел на него. – Я подозреваю, что мисс Вулф обладает гораздо большей житейской мудростью и опытом, чем ты думаешь.
Грею внезапно стало трудно дышать. Он провел достаточно времени с женщинами, обладающими «житейской мудростью и опытом», чтобы знать, какие это интриганки, в особенности если находятся рядом с герцогом. А интриганок он ненавидел больше, чем кого-либо другого.
Хотя он никогда бы не признался в этом своему брату. Он заставил себя говорить беззаботно:
– Будет лучше, если ты не станешь рассуждать о характере мисс Вулф в присутствии нашей матери, поскольку она, как кажется, считает эту молодую женщину подарком небес.
Торн раздраженно выдохнул:
– Я не собираюсь клеветать на мисс Вулф. Я не собираюсь ни с кем обсуждать ее характер. Я просто говорю, что она не такая дура с горящими глазами, как ты предполагаешь. Для начала она достаточно умна, чтобы отличить мужчину, который просто с ней флиртует, от мужчины, который имеет виды на ее целомудрие.
«Как я?» – хотел спросить Грей, но не стал. Он не собирался лишать ее чистоты и непорочности!
– Я никогда не считал ее дурой. И она невинна.
Пока он будет повторять это себе, возможно, у него получится сосредоточиться на помощи Шеридану с управлением поместьем, вместо того чтобы сгорать от желания коснуться Беатрис, попробовать на вкус ее губы, отвести ее…
Черт побери! Грей гневно посмотрел на брата и добавил:
– Дура и невинная девушка – это не одно и то же.
– Ты едва ли с ней знаком. Слишком быстро ты начал ее добиваться.
– Добиваться? Я не занимаюсь ничем подобным.
– Да уж, – Торн закатил глаза. – А пока ты не добиваешься ее, можешь побольше о ней узнать. Подумай об этом. Причем узнать не от нашей матери и сестры и, возможно, не от нашего брата.
Грей моргнул:
– А есть кто-то еще, кого о ней можно расспросить?
– Например, слуги, – Торн теперь говорил саркастическим тоном. – Может, твоя чертова светлость снизойдет до того, чтобы для разнообразия поговорить с ними. Послушай, что они скажут о мисс Вулф.
Грей сам неоднократно становился предметом слухов и сплетен, поэтому считал все, что болтают слуги, ненадежным, как, впрочем, и то, что говорят в высшем свете. И он не хотел поощрять распространение слухов и показывать, будто одобряет сплетни. И Торн прекрасно знал об этом.
