Анджей сказал, что кисточку сделал знаменитый мастер, ему сейчас за восемьдесят. Всю свою жизнь он творит кисти, которые художники используют, чтобы выписывать очень тонкие каллиграфические рисунки.
«Величайший мастер кисточек, ныне живущий в Варшаве, и никто не превзошел его в этом искусстве», – воскликнул Анджей и предложил выпить водки за здоровье мастера. Мы с Борей выпили.
По возвращении в Москву я долго не мог отвыкнуть от вина за обедом, а вот про кисточку забыл, положив ее в дальний угол своего стола.
Через два года Анджей написал в открытке, что этот мастер умер. Я открыл ящик, нашел в дальнем углу среди карандашей ту самую кисточку и положил на стол среди своих кистей.
Однажды, слушая песни грузинского хора, я решил нарисовать линию звука, линию пения. Так замысловато, переливаясь, бесконечно звучали голоса грузин, сидящих где-то на длинных лавках под голубыми горами. Я подумал о старом варшавском мастере, взял его кисточку, обмакнул в тушь и начал!
Когда я сделал этой кисточкой первую линию – понял, что она создана специально для линий. Ни для чего более. Линия ворвалась на поле белого листа, вывернулась, сложилась вдвое, заклубилась, возникли спирали, перешейки, утолщения и узелки. Линия то становилась тоньше волоса, то – благодаря повороту кисти – толще пальца. Таким образом я старался передать движением линии космическое пение грузинского мужского хора «Иверия», полет песни над реками и долинами, над верхушками сосен и гор. Это напоминало сотворение мира.
За десять часов под сто грузинских песен я разрисовал почти сто листов бумаги, сложил их вместе, обернул в обложку и назвал это книгой «Кавказ». Через год я показал мою книгу на выставке визуальной поэзии в немецком городе Касселе, и все, кто видел ее, отчетливо слышали тихие песни, которые слушал я, когда рисовал эти линии.
Я же, открывая книгу «Кавказ», всегда вспоминаю старого варшавского мастера, сделавшего ту самую кисточку, потому что никакой другой кистью не получилось бы нарисовать то, что я нарисовал.
Вот как важны для художника кисти, которыми он собирается работать. Подбери для своей руки и глаза такие, что будут навсегда с тобой, пока они не сотрутся до последнего волоска.
Хорошая кисть послушна тебе, особенно если ты рисуешь ею давно и знаешь ее достоинства. Управляя нажимом, можно проводить линию разной толщины.
Толщина определяет тяжесть формы и ее легкость. Более тонкая линия напишет предмет в отдалении. Например, когда мы изображаем очень тонко дерево, значит, оно либо далеко, либо в тумане.
Молодые ростки травы мы изображаем тонкой линией и немножко разбавленной тушью. Свежесть, хрупкость травы будет сразу считываться через форму линии.
Очень густой тушью можно подчеркнуть более крупную и мощную форму. Так мы рисуем камни. Камни, нарисованные толсто и жирно тушью, действительно тяжелы.
Как говорил художник Альбер Марке: «Смотрите на живопись как на страстное молчание». В мазках, линиях заключена молчаливая энергия, которую передает художник, когда рисует.
Способность художника передавать эту энергию и есть талант, это то, к чему нам есть смысл устремиться. Художник – прежде всего медиум. Он пестует внутри себя пустоту, отключает мыслительный процесс, чтобы свободные силы его сокровенной природы потекли по руке через кисть – прямо на холст.
Когда я рисовал книгу «Кавказ», моей рукой водила музыка, линия следовала за мелодией. Так, наверное, мороз рисует узоры на окнах, я в детстве любил их рассматривать зимой на Урале. Так растекаются капли бензина на поверхности лужи, так разбегается рябь от ветра на воде. Рисунок пересекающихся ветвей дерева, смешение и мерцание листьев, освещенных солнцем, учат нас случайной красоте и непредсказуемости линий.
Летом в деревне я оставлял на ночь на столе в саду листы бумаги, чтобы на них отпечатывались звезды. А с крыши своей мастерской, что находится в высотном доме на юге Москвы, я все время наблюдаю закаты, небесные представления, и они никогда не повторяются. Облака меняют форму от порывов ветра, лучи солнца окрашивают небо всегда по-разному, и остается только восхищаться бесконечной фантазией облачных художников.
