Кроме Ватикана, Григулевич был назначен послом еще в двух государствах — в Италии и Югославии. Он быстро стал душой светской жизни, которая в то время в Риме била ключом… Его удивительная способность легко войти в высший свет, умение очаровать публику, способность завоевать доверие связаны не только с его умом — изворотливым, умелым, но и с его необычайно привлекательной внешностью. Ему удавалось блистательно играть на публике свою роль, пользуясь не только яркими внешними данными, но и несомненным актерским талантом.
Был такой случай. Он с друзьями сидел в одном из римских ресторанов. После того как вечер закончился, к Иосифу Ромуальдовичу подошел человек, представился режиссером и пригласил сниматься в своем фильме.
Это был американский режиссер Уильям Уайлер, который как раз работал в «Вечном городе» над своей знаменитой оскароносной кинокартиной «Римские каникулы» с Одри Хепбёрн и Грегори Пеком в главных ролях. И хотя Григулевич от участия в фильме по понятным причинам отказался, они с Лаурой часто приходили на съемочную площадку понаблюдать за процессом.
Чем ярче Кастро блистал в высшем обществе, тем больше опасений это вызывало у Центра. Ведь в Риме на тот момент находились несколько человек, которые знали его по Испании. Плюс ко всему в итальянскую столицу приехал новый посол Польши. А они с Григулевичем были знакомы еще со времен гимназического подполья…
Самое неприятное случилось с его женой Лаурой. Атташе по культуре из мексиканского посольства оказалась ее бывшей учительницей, и в разговоре с Лаурой она сказала: «Вы мне напоминаете мою ученицу…»
Супруги понимали: оставаться в Риме слишком опасно. Если кто-то усомнится в их легенде и контрразведка начнет поднимать документы, то очень быстро обнаружится, что ни Кастро, ни его жены Идалины в природе не существует… В конце 1953 года Макс получил приказ из Центра — исчезнуть…
Той зимой из-за рубежа отозвали не только его. Главная причина отзывов была всем понятна: в 1953 году расстреляли Лаврентия Берию. В органах госбезопасности, которыми он столько лет руководил, начались чистки. Они могли коснуться любого. В том числе и Григулевича.
Почему? На этот вопрос в одной из бесед мне ясно и конкретно ответил генерал-майор службы внешней разведки Сергей Яковлев: «Иосиф Ромуальдович выполнял задания Берии, до войны общался с ним лично, Берия был его начальником и руководителем».
В 1956 году Григулевича уволили из разведки и… он выдохнул с облегчением.
Но у него на руках были маленький ребенок и жена-иностранка, не знающая русского языка. Это не сулило ничего хорошего. Ведь, будучи неглупым человеком, он понимал, что могло быть гораздо хуже.
Когда Григулевича отчислили из разведки, ему было уже 43 года. Жизнь пришлось начинать фактически с нуля. Выбрал науку.
В их семье не было каких-то особых трат, они не покупали драгоценности, дорогие вещи. Тем не менее жили хорошо и дружно.
В качестве литературного псевдонима Григулевич взял фамилию матери — Лаврецкий. В 1957 году вышел его первый труд «Ватикан: религия, финансы и политика». Эта работа своей глубиной и степенью проникновения автора во внутренние ватиканские процессы потрясла даже самых маститых историков. Дальше последовала целая серия книг о героях Латинской Америки — Боливаре, Хуаресе, Эрнесто Че Геваре. О Григулевиче заговорили как о блистательном знатоке Латинской Америки и талантливом писателе, чьи книги печатаются немыслимыми тиражами.
В советское время тираж в издательстве «Молодая гвардия» — это, как правило, сто тысяч экземпляров. Книга об Альенде в этом издательстве издавалась дважды, об Эрнесте Че Геваре — трижды.
Тогда в нашем обществе знания о Латинской Америки были не особенно обширными.
И Григулевич заполнял очень важную нишу с точки зрения мировой истории и культуры.
В аннотациях к его книгам фигурировало лишь два факта биографии: родился 5 мая 1913 года, кандидатскую защитил в 1957 году. Что было между этими двумя датами, оставалось тайной для всех. Ни в Институте этнографии, куда Иосиф Ромуальдович перешел на работу в 1960 году, ни в Институте Латинской Америки, у истоков создания которого он стоял, о нем никто ничего толком не знал.
