Фиона не знала, что говорить. Хранить молчание или поддерживать разговор односложными фразами в равной степени было невежливо. Но как ни старалась Фиона, она ничего не могла поделать со своим настроением.
Эйлин же, напротив, болтала без умолку, с легкостью перескакивая от одного к другому. Поездка сюда, дорожные впечатления, замок, его обитатели. Эйлин не испытывала никаких трудностей в общении, одновременно не замечая или делая вид, что не замечает, замкнутости и молчаливости Фионы.
Наконец Эйлин притихла, но и то не совсем. Прогуливаясь между грядками, она время от времени называла то или иное известное ей растение. Подобная разговорчивость, смешанная с некоторой суетливостью, угнетала Фиону. Внутри ее понемногу накапливалось раздражение, готовое прорваться наружу. Она уже подыскивала какой-нибудь благовидный предлог, который позволил бы ей удалиться к себе наверх, как вдруг Эйлин, немного помолчав, произнесла:
— В замке все очень добры и внимательны, но меня огорчает, что граф уделяет мне так мало времени. Он почти не бывает со мной наедине.
Фиона опешила. Как странно — Эйлин делится с ней своими переживаниями.
— Граф очень деловой и занятой человек.
— Я знаю. Его отношение к своим обязанностям не может вызывать ничего, кроме уважения. Более того, это одно из его достоинств, которым я восхищаюсь. — Эйлин сорвала лист мяты и принялась растирать его между пальцами. — Но мне хотелось бы узнать о нем побольше. Вы мне поможете в этом?
Фиона почти потеряла дар речи. Нашла, к кому обратиться с такой просьбой!
— Вряд ли, — с трудом выдавила она.
— Да ладно, не скромничайте. Вы ведь гостите в замке уже несколько месяцев. Вы должны были как следует изучить характер графа. Что ему нравится, а что нет. Я предпочла бы узнать об этом от него самого, но он так редко бывает со мной вместе, поэтому мне приходится расспрашивать других. В конце концов, это мой долг, как его будущей жены, уметь и понравиться, и угодить ему.
У Фионы все поплыло перед глазами. Обсуждать с невестой Гэвина его вкусы и пристрастия — это не лезло ни в какие ворота. Об этом было даже смешно подумать! Нет уж, увольте ее от этого!
— Я не очень понимаю, что вы хотите от меня.
— Вы же вдова. У вас есть опыт. Я полагаю, что вы можете кое-чем поделиться. Дать хороший совет, который пригодился бы мне, который помог бы мне стать хорошей женой. — Эйлин поднесла к носу растертый листок мяты и вдохнула ее приятный аромат. — Отец говорит, слово мужа закон и нельзя выходить из его воли. Более того, отец считает, что жена не может заставить мужа поступать так, как ей хочется. Вы согласны или не согласны с моим отцом?
— Нет, не согласна, — честно призналась Фиона.
— Вот и я тоже с ним не согласна, — обрадовалась Эйлин. — Я думаю, что сообразительная жена сумеет так настоять на своем, что муж согласится с ее пожеланиями. Надо только подобрать к нему ключик. Вы не поможете мне это сделать? Найти правильный подход к графу?
Фиона насторожилась. Не заключалась ли здесь ловушка? Способ вызвать ее на откровенность? Если Эйлин услышала о ней кое-что, то это был весьма хитрый ход. Однако лицо Эйлин дышало такой наивностью, открытостью, в нем не было ни следа притворства, что Фиона устыдилась своей подозрительности.
— Боюсь, Эйлин, мне нечего вам сказать. Я ведь здесь всего-навсего гостья. Граф не уделял мне много времени, да и излишне откровенным его никак не назовешь.
— Странно. Он так тепло о вас отзывается, Фиона.
— Граф был другом моего покойного мужа. Вот почему он так добр ко мне и к моему сыну. — Фиона запнулась и, откашлявшись, продолжила. — Нас связывает только дружба с моим мужем, и ничего больше.
Чувствуя, как краска предательски заливает ее лицо, Фиона отвернулась в сторону. Мимоходом она нагнулась и вырвала сорняк, затесавшийся среди побегов шалфея. По какой-то необъяснимой причине Эйлин тянулась к ней, однако Фиона понимала: рано или поздно девушка все узнает о ней, это лишь вопрос времени.
Хотя у Фионы было одно утешение: когда правда выплывет наружу, ее уже не будет в замке. А сейчас ей следовало как можно скорее переменить тему разговора.
