— Почему ты идешь к себе?
— Я не могу… сказать… почему… — пробормотала она, привалившись к дверям. — Мне просто надо побыть одной эту ночь… и еще несколько ночей.
— Фиона, что-то случилось?
«Конечно, случилось. Неужели он ничего не замечает, ничего не понимает. Ведь он же был женат». — Мысли спутанным клубком вертелись в ее голове. Она повернулась к нему и умоляюще посмотрела ему в лицо. Но Гэвин не понимал или не хотел понимать, в чем дело.
— Это происходит с женщиной каждый месяц, — забыв о смущении, простонала Фиона, которой уже было все равно.
— Мне это безразлично. Иди в мою спальню и ложись в постель.
Голова у Фионы буквально разламывалась от боли, она чуть слышно прошептала:
— Мне надо побыть одной.
— Я никогда не придавал значения церковному учению, что женщина несколько дней в месяц бывает нечистой. Это дано женщине природой, так что незачем этого стыдиться.
— Но это наша ноша, женщина с давних пор привыкла страдать в одиночестве, — морщась от боли, ответила Фиона.
— Тебе очень больно?
— Мне… да… но я не могу говорить об этом. — Фиона совсем побледнела.
— Я пошлю за твоей служанкой. А теперь ступай ко мне в спальню.
Вскоре пришла Алиса, она принесла ночную сорочку, таз с теплой водой и прочие принадлежности для омовения. Совершив все, что требовалось, Фиона легла в постель. Гэвин последовал за ней.
— Повернись на бок, Фиона.
— Ты что, не понимаешь, что со мной происходит? — Недоумение Фионы постепенно перерастало в раздражение и злость.
Гэвин обиделся.
— Не бойся, я не какое-нибудь животное. Делай, что тебе говорят.
Не в силах спорить и тем более сопротивляться, Фиона выполнила его просьбу, повернувшись к нему спиной, решив про себя: будь что будет. Едва Гэвин прикоснулся к ней, как она вздрогнула, но он, тихо рассмеявшись, неожиданно начал гладить и массировать ее спину и поясницу.
Приятная дрожь вместе с расслабляющим блаженством пробежали по телу Фионы, проникая все глубже и глубже, растворяя в себе и поглощая тугие узлы боли внизу живота. От его нежных поцелуев в шею, а затем чуть выше в ухо ощущение блаженства стало более ощутимым и глубоким.
— Гэвин, — благодарно выдохнула она.
— Тише, тише, — прошептал он шутливо, — я лишь хочу пожелать тебе доброй ночи. Я не хотел, чтобы ты думала обо мне плохо, но, как настоящий рыцарь, не мог лишить себя удовольствия вдыхать аромат твоей кожи и волос.
Фиона слабо улыбнулась, но не успела улыбка погаснуть на ее губах, как она провалилась в блаженное сонное забытье.
Внизу на замковом дворе были хорошо слышны крики часовых с дозорной башни. Гэвин, следивший за воинами, упражнявшимися в искусстве владения мечом, сразу поспешил к лестнице, ведущей на стены. Дункан и Коннор последовали за ним. На полпути наверх они столкнулись с Эйданом, спускавшимся вниз.
— Дозорные заметили конный отряд, который движется к крепости, — сообщил Эйдан.
— Они вооружены? — задал вопрос Гэвин.
— Да, и среди них есть лучники, — уточнил Эйдан.
— Знамя войны развернуто?
— Что-то развевается, но пока не удалось разглядеть его как следует. Слишком далеко.
— Предупредите жителей деревни. Пусть спрячутся в лесу или сидят по домам. Объявить тревогу. Воинам и лучникам занять свои места на стенах.
Отдавая приказания, Гэвин невольно бросил взгляд на узкое окно своей спальни. На протяжении почти всей недели Фиона оставалась лежать в постели до середины дня, вставая только к полуденной трапезе. Все эти дни она выглядела очень бледной и осунувшейся. Но вчера краска опять показалась на ее щеках, а глаза снова заискрились теплым светом.
Похоже, она выздоравливает. Однако сегодня Гэвину хотелось, чтобы она подольше оставалась в его спальне, которая была самым спокойным и безопасным местом во всем замке.
— Коннор полагает, что, возможно, это знамя Маккенны. Далеко еще, не видно. — Эйдан всмотрелся в даль. — Внушительный отряд. Очень похож на отряд, сопровождавший короля, который навестил нас совсем недавно. Пожалуй, даже еще больше. По три воина в ширину, а в длину не сосчитать, даже не видать конца колонны.
— Между нами и Маккенной нет войны, — проворчал Дункан. — Какого черта его принесло к нам?
