Когда Фиона вошла в церковь, в ней уже было полно народу. Пытаясь отыскать свободное место, она устремилась к алтарю, стараясь быть как можно более незаметной. Несмотря на все усилия, ее появление в церкви осталось не только незамеченным, но вызвало перешептывания, косые неприязненные взгляды и откровенный нездоровый интерес.
Решив не обращать на это внимания, Фиона наконец увидела свободное место рядом с Хэмишем. Ее приветливая улыбка не произвела на него никакого впечатления. Дворецкий хмуро взглянул на нее и отвернулся. В любом случае Хэмиш оказался, пожалуй, самым лояльным из всех. Если бы с ней оказалась рядом какая-нибудь благочестивая прихожанка, то скорее всего она устроила бы скандал.
Сосредоточиться на церковной службе было нелегко, мешали возмущенные взгляды и злобные усмешки, тихий шум от перешептываний и приглушенное хихиканье. Однако Фиона сидела, глядя прямо перед собой с таким видом, как будто к ней это совсем не относится. Гордость помогала ей держать голову высоко, а спину прямо. Больше всего ей хотелось испытать то оздоровляющее и укрепляющее душу настроение, которое возникало у нее во время обедни.
Кроме того, у нее мелькнула здравая мысль, что посещение службы обязательно для всех жителей замка. А значит, она увидит здесь Спенсера. Она не видела его всего один день, но уже успела соскучиться. Ей также было любопытно узнать, как его встретили товарищи, нашел ли он с ними общий язык и вообще как ему живется на новом месте.
С приятным удивлением она увидела отца Ниалла, который вышел из алтаря рука об руку с местным священником. Оба священнослужителя молились дружно, сообща. Видимо, их вера помогла преодолеть политические разногласия. Конечно, столь быстрому сближению не могло не помочь то обстоятельство, что отец Ниалл был наполовину шотландцем. После призыва к молитве Фиона, как и все, встала на колени на твердый деревянный пол.
Когда все погрузились в благочестивые молитвы, она принялась выискивать глазами Спенсера и вскоре увидела его среди группы мальчиков. Успокоившись, она принялась горячо благодарить Господа, одновременно не сводя глаз с сына. Он был бледнее, чем обычно, но держался свободно. Один из мальчиков наклонился к Спенсеру и прошептал тому что-то на ухо, и сын улыбнулся. По всей видимости, Спенсер уже привыкал к новому окружению и к новым товарищам.
«Намного быстрее, чем я», — не без горечи подумала Фиона.
По окончании службы она намеренно задержалась у входа, поджидая сына. Ее нисколько не волновали подозрительные и презрительные взгляды, которые бросали на нее выходившие из церкви прихожане. Она ждала Спенсера, и ей было все равно, какими глазами смотрят на нее люди. Едва он появился в дверях, как ее сердце подпрыгнуло от радости.
— Спенсер, доброе утро!
Услышав, как его окликают по имени, он повернулся к ней и почтительно поклонился.
— Доброе утро, миледи.
Фиона закусила губу. Она сама учила его хорошим манерам, но подобное строго формальное почтение уязвило ее любящее материнское сердце.
Как ей хотелось обнять его, прижать к груди, расцеловать в щеки, но, понимая, что столь открытое выражение любви, особенно перед его сверстниками, скорее вызовет у него раздражение, она благоразумно сдержала свой порыв.
— Можно нам немного поговорить? — чуть ли не заискивающе спросила она.
Он вскинул на нее глаза, в которых сквозила растерянность.
— Но я спешу, мне надо выполнять свои обязанности.
У Фионы больно защемило сердце: раньше мальчик всегда был рад побыть вместе с ней. Новое положение Спенсера, как она догадывалась, вызовет новые отношения между ними. Но то, что это произойдет так быстро, всего за один день, она никак не ожидала. И это было мучительно больно.
