— Вам придется поехать вместе со мной, леди Фиона, — сказал он шелковым голосом. Фиона вздрогнула: он знал ее имя, но и она знала, кто он такой.
— Как вам будет угодно, мастер Гилрой, — отвечала она ему точно таким же ровным и твердым голосом.
Искра удивления блеснула в его глазах, что подтвердило догадку Фионы. Итак, они с Эйлин попали в лапы злейшего врага Гэвина, но как бы ни был опасен Гилрой, он все-таки являлся их последней надеждой на благоприятный исход приключения. Было бы глупо с ее стороны злить или раздражать его на виду у подручных. Только он мог защитить ее и Эйлин от вожделения остальных разбойников.
Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове Фионы, поэтому она без всякого сопротивления позволила ему поднять себя, словно пушинку, и посадить на седло перед собой.
Зловредный Магнус тут же самым жестоким образом связал веревкой ее лодыжки.
— Вперед, — скомандовал Гилрой, трогая коня с места одним движением колен.
Тряская езда по неровной местности измотала Фиону. Учитывая ее связанные руки и ноги, ей было крайне сложно сохранять равновесие. Впрочем, всякий раз, когда она опасно кренилась вбок, Гилрой подхватывал ее и прижимал к себе.
Поначалу Фиона горячо молила Бога вызволить их из рук разбойников. Но езда настолько измучила ее, что очень скоро молитвы невольно уступили место проклятиям. Тут досталось всем: и дороге, и Гилрою, и самой себе за то, что по своей собственной глупости попала в такую передрягу.
Фиона не могла не понимать, что она и Эйлин — отличный повод для Гилроя свести счеты с Гэвином. И выкуп был как раз самым легким способом отделаться от разбойников. Но согласится ли на это Гилрой, пойдет ли на такую сделку? О более страшном конце для нее и Эйлин — а их могли обесчестить и даже убить — она старалась вообще не думать.
Молясь о счастливом для них исходе, Фиона больше всего надеялась, как это ни странно, на благородство Гилроя. Все-таки он был Маклендоном.
Через несколько часов пути, которые показались вечностью, отряд выбрался на прогалину. Куда они ехали и где оказались, Фиона не имела никакого представления. Долгое блуждание по лесу невольно навело ее на грустную мысль: Гэвину, как бы хорошо он ни знал свои земли, будет трудно найти их.
Гилрой медленно проехал вдоль всей прогалины, прежде чем подал сигнал спешиваться. Один из разбойников быстро подбежал к его коню и взял под уздцы. Гилрой легко соскочил с коня и, столь же легко и непринужденно сняв с седла Фиону, опустил ее на землю.
От длительной и неудобной позы у Фионы ломило все тело. Кроме того, сохранять равновесие со связанными ногами и руками было весьма непросто. В отличие от Эйлин, которую более куртуазный Алек поддерживал одной рукой, Фиона, чей кавалер оказался не столь учтив, была лишена подобной поддержки. Одно неловкое движение, и она могла упасть на землю, причем непонятно, в какую сторону.
Окруженная спешившимися разбойниками, Фиона стала украдкой разглядывать их. Изможденные лица, потрепанная одежда, изголодавшийся вид — зрелище было неутешительным. Почти все разбойники, за исключением одного юноши, были старше их главаря, и почти все они с откровенным вожделением поглядывали на женщин.
Сердце Фионы сжалось от страха, холодные мурашки побежали по спине. Дело принимало скверный оборот. Надо было во что бы то ни стало сохранять присутствие духа. Пока еще не все потеряно. Они пленницы, и это плохо, зато они целы и невредимыми, что очень хорошо.
Повинуясь кивку Гилроя, Алек подхватил одной рукой Эйлин, а другой Фиону и наполовину потащил, наполовину понес обеих женщин в сторону развесистого дерева.
Там он их и бросил, в буквальном смысле. Эйлин и Фиона повалились спиной на землю, словно кули. Их падение сопровождалось общим смехом, мужчины по-прежнему не сводили с них глаз, следя за каждым их движением. Фионе стало обидно: своей беспомощностью они с Эйлин напоминали двух пойманных рыб, брошенных на берег. Пытаясь сохранить подобие достоинства и благопристойности, она перевернулась на живот, чуть подогнув под себя колени, едва не ударившись подбородком о голову Эйлин.
