– Я так и сделала.
– Но то, что он сделал, довело тебя до слез. Будь ты какой-нибудь жеманной, хныкающей особой, можно было ожидать, что ты разразишься рыданиями. Или даже стенаниями и криками. Но ты на это не способна!
Элизабет повернулась и тоже уставилась на Мэри, словно она внезапно увидела ее в первый раз при свете дня.
– Я согласна, Мэри. До смерти отца ты была сильной, уверенной и всегда настроенной на борьбу. Ты никогда не позволила бы кому-либо взять верх над собой.
– Что с тобой случилось, Мэри? – спросила Анна.
Мэри сидела, подперев руками подбородок.
– Не знаю. Я на самом деле не знаю.
Она подняла глаза – по щекам текли горячие слезы.
– Пока папа был жив, я знала, кто я. Знала о своем месте в этом мире. Но сейчас я чувствую себя такой потерянной!
– Мы с Анной чувствуем себя так же, как и ты. Для нас это новый мир, – сказала Элизабет. – Мы найдем в нем свое место… со временем.
– Я знаю, что только деньги, которые лежат в наших сундуках, спасают нас от работного дома. – Мэри выпрямилась. – Мы должны расходовать их мудро, чтобы не беспокоиться о нашем будущем.
Заговорила Анна, голос ее был нежным и успокаивающим:
– И Блэкстоун разрушил твои усилия построить будущее рядом с лордом Везерли. Вот что тебя так пугает.
Мэри печально посмотрела на пятна шоколада на скатерти и ничего не ответила. Раздался стук в дверь, но никто, кроме Мактэвиша, не обратил на это внимания.
Миссия леди Аппертон – ввести сестер в общество – вчера вечером увенчалась успехом: все утро приносили визитные карточки и приглашения на праздники, музыкальные вечера и балы. Все это складывалось на каминную полку.
Мэри смахнула слезу со щеки.
– Герцог упорно решил держать меня на расстоянии от Квина… лорда Везерли. И я ничего не смогу сделать, чтобы помешать этому.
– Ты сможешь, – сказала Элизабет. – По крайней мере, Мэри, которую мы знали раньше, смогла бы.
Мэри смахнула последние слезы с ресниц.
– Ты права. Почему я должна оставаться безучастной, ожидая его следующего хода, следующего унижения в глазах брата? Я должна быть умной, чтобы держать в узде его, чтобы отвлечь его и не дать вбить клин в отношения между мной и лордом Везерли.
– Вот это наша Мэри. – Анна встала со стула, обошла стол и обняла сестру. В этот момент Мактэвиш вошел из коридора в столовую.
Мэри встала и решительно погрозила кулаком в воздух.
– Блэкстоун, ты встретил равную себе соперницу!
– Правда? – Из коридора раздался знакомый низкий, грудной голос.
У Мэри потемнело в глазах, когда она поняла, кто стоит за спиной дворецкого. Девушка чуть не задохнулась.
– О, мой… лорд Блэкстоун, – выдохнула Мэри.
Герцог многозначительно приподнял брови:
– Моя дорогая мисс Ройл. Я понимаю, что вы только что прибыли из глубин Корнуолла, поэтому я склонен думать, что вы не хотели оскорбить меня. Мой титул не «мой лорд Блэкстоун». Я герцог. Следовательно, вежливая форма обращения ко мне – ваша милость.
– О, приношу вам свои извинения… Я… Я не сказала «мой лорд Блэкстоун». Я сделала паузу после «мой», – заикаясь, проговорила Мэри.
– Мисс Ройл, у меня хороший слух, – настаивал он.
– Нет-нет. Вы все неправильно поняли. – Она умоляюще посмотрела на сестру. – Анна, принеси бумагу ручку. Я покажу вам, ваша милость.
– Просто скажите это снова.
Мэри взглянула на него, чтобы выполнить его просьбу. Даже раскрыла рот. Но тут она увидела озорной блеск в глазах герцога и широкую, во весь рот, ухмылку.
Проклятье! Она опять позволила ему это сделать. Разрешила ему унизить себя. Ну ладно. Этого больше не произойдет. Он быстр, и она не успела подготовиться. Это последний раз, когда она терпит от него унижение.
Самый последний раз.
