— Что с тобой?
— Показалось, что течет вода. Так что ты говорил?
— Туни напал на след Ольги в десятом районе. Совершенно случайно. Нашел фотографию пятилетней давности. Ее снял какой-то фотограф с улицы Шато-До.
Квартира, которую она тогда снимала, была совсем недалеко, всего в какой-нибудь сотне метров.
— Этот фотограф для рекламы устроил конкурс. Фотографировал разных людей, а потом выставлял эти снимки и помечал некоторые из них. Кто себя узнает, выигрывает премию. Случайно кто-то из людей Туни заполучил фотографию, на которой легко можно узнать мою жену.
— Странно, но я никак не могу вспомнить ее лица, — сказала Ольга. — Ведь в газетах, наверное, тогда публиковали много ее фотографий?
— Как раз нет. Никто не мог найти ни одной ее фотографии, это для меня было еще одним доказательством, что она все задумала и спланировала заранее. Но я дал Туни все необходимые элементы для того, чтобы он мог составить фоторобот. Как настоящий!
Ольге не сиделось на месте. Она подошла к окну и прижала к стеклу пылающий лоб.
— Но ведь твоя жена прекрасно могла оказаться на этой улице еще до своего исчезновения!
— Этот фотограф аккуратно записывал даты. Тот снимок был сделан двадцать восьмого января, именно в тот день и год, когда она исчезла, в четырнадцать тридцать. В это время я как раз приехал в ярости домой.
Он стал рассказывать историю о поверенном, которого Ольга согласилась принять, а потом буквально выставила за дверь. Она слушала с облегчением, потому что опасалась только одного: что фотографию сделали несколько часов спустя, когда она уже перекрасилась в блондинку.
— Туни будет теперь вести поиски в этом районе.
— Ну и что он думает?
— Ничего особенного. Он никогда не строит преждевременные гипотезы, опирается только на факты.
— Но ведь ты же не можешь требовать пересмотра твоего дела, предъявив только этот снимок!
— Нет. Снимка недостаточно, — с улыбкой ответил он. — Фото очень хорошее, Ольгу прекрасно можно увидеть, но ведь ее могли сфотографировать и раньше. Если фотограф был со мной заодно, понимаешь? Только я один знаю, что моя жена была жива в пятницу двадцать восьмого января, когда я обнаружил, что она пропала. Но теперь-то Туни будет действовать быстро и скоро принесет дополнительную информацию.
— И ты все еще думаешь, что она умерла?
— Да. Во-первых, из чисто психологических причин. Ольга ужасно на меня злилась, но она бы никогда не допустила, чтобы меня осудили.
Ее даже обидела подобная уверенность.
— Думаешь, ты так хорошо ее знаешь?
— Да. У Ольги были моральные принципы, она ими дорожила.
— Ладно. Допустим. А что во-вторых?
— Дело в том, что Туни обратил мое внимание на одну вещь. Ольга сбежала из дома с драгоценностями на несколько десятков миллионов и с приличной суммой денег.
Ольга молчала.
— Наивная женщина! Когда она захотела сбыть драгоценности, то напала на жулика. Во всяком случае, на человека, который понял, какой клад нашел. Туни, как и я, думает, что ее убили и ограбили.
— И ты веришь в подобную чепуху?
— Верю, — твердо ответил он.
— Тогда, может быть, Туни ее убил? Он мог найти ее и убить, чтобы забрать драгоценности.
— Я думал об этом, но так быть не могло. Он бы уже давно бросил свое сыскное агентство.
— Может быть, он предложил ей сохранить все в тайне за половину суммы?
— Туни — честный человек, — отрезал он тоном, не терпящим возражений. — Пока я был в тюрьме, он за мизерную плату продолжал вести поиски. Ни разу не отказался, даже когда я признался, что убил жену.
— Конечно, он не хотел, чтобы ты сам ее нашел и узнал, что они с ней в сговоре.
— Это уж слишком, — возразил он. — Но я вижу, это дело тебя очень интересует.
Она пожала плечами, скорчила презрительную гримасу. Он подошел, хотел обнять ее, но она вырвалась.
— На твоем месте другой бы давно отступился. А ты вот все хочешь ее найти, живую или мертвую.
— Нет… Я хочу отомстить за нее, а заодно и доказать свою невиновность.
— Это у тебя никогда не получится.
Луи остановился, руки, протянутые к ней, безвольно упали.
— Ты сейчас сказала страшную, жестокую вещь. Нельзя же отнимать у меня хоть эту, последнюю надежду.
