При виде объявления Эдит совершенно стушевалась перед неудержимым натиском Ольги Прадье, с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку, протягивавшей руку к звонку. Теперь Эдит понимала весь ужас своего положения и хотела убежать.
Она даже начала уже отступать к машине, когда открылись ворота.
— Боитесь? — спокойно, без всякой иронии спросил Луи.
Окаменев, она глядела на него во все глаза, страшась любого звука, который мог бы ее выдать.
— Вы ведь, наверное, насчет квартиры?
Ольга кивнула.
— Это объявление висит уже три недели. Но мало кто решается прийти, — сказал Луи без всякой злобы. — Соседи и продавцы из магазинов всех отговаривают. Что уж тут поделаешь!
Вот почему бакалейщица так себя повела!
— А, может быть, вы ничего не знаете?
Он с тревогой ждал ответа. Она покачала головой.
— Ах, вот оно что… — прошептал он. — Потому-то вы и пришли, что не знали… Хотите посмотреть? Я расскажу вам, почему никак не удается найти жильцов.
Но она так и осталась стоять на тротуаре, и он забеспокоился.
— Пройдемте… Но вообще-то, если вы не хотите, значит, все-таки слышали обо мне?
Наверное, ее поведение казалось совсем необъяснимым, даже каким-то странным. Она выдавила из себя чуть слышно:
— Да.
— И все-таки пришли? Может, из любопытства? — с ноткой презрения предположил он.
— Нет… Почему бы действительно не посмотреть квартиру?
И стала ждать, какое впечатление произведет на него ее голос. Не мог же Луи его забыть, даже после пятилетней разлуки!
— Тогда пойдемте!
И сам пошел впереди, ни разу не обернувшись посмотреть, идет ли она следом.
— Сад особенно хорош весной и летом, — сказал он, — я предоставлю его жильцу в полное распоряжение. Квартира на втором этаже. Я недавно сделал там ремонт. Две комнаты, кухня и ванная. Все полностью обставлено, а цену я, сами понимаете, большую не прошу. Это как договоримся. Мне сейчас не так уж и нужны деньги.
Походка у него сделалась неторопливой и тяжелой. На затылке появились седые волосы.
Это был совсем другой человек. Одежда не новая, на ногах тапочки. Луи раньше терпеть их не мог.
— Я живу на первом этаже. Извините за беспорядок, но в моем положении не так-то легко найти домработницу. Оно и понятно…
Ольга вдохнула знакомый запах в доме и даже задрожала от удовольствия.
— Здесь центральное отопление, — чуть нерешительно выговорил он.
Ольга даже не узнала второй этаж. В восточной части дома с помощью нескольких умело поставленных перегородок была, оборудована небольшая квартирка. Все удобства, вот только мебель покрыта толстым слоем пыли.
В одной из комнат, судя по всему, гостиной, он обернулся посмотреть на нее. Она быстро отошла, боясь, как бы он не узнал Ольгу с первого взгляда.
— Мы никогда не встречались? — спокойно спросил он.
— Не думаю, — хрипло ответила она.
— Мне показалось, я вас где-то видел. А вы знаете, кто я?
Она чуть заметно кивнула.
— Все знаете?
— Думаю, да, — шепнула она.
— Меня зовут Луи Прадье, я только что вышел из тюрьмы. В общем, меня освободили условно три месяца назад. За хорошее поведение. Я был осужден пять лет назад за убийство жены.
Он сказал это как-то очень просто, даже буднично и замолчал.
— Может быть, вы боитесь, но знайте, я не маньяк-убийца. Все, что мне смогли приписать, это повышенная раздражительность. Я якобы убил ее в состоянии сильного душевного волнения, потом расчленил и сжег в топке центрального отопления. Меня даже называли вторым мини-Ландрю.
— Зачем вы все это мне рассказываете? — спросила она, упав в глубокое кресло. — Если я все-таки пришла, значит, не боюсь.
— Это и странно, — ответил он. — Если бы еще семейная пара, или одинокий мужчина… Но женщина…
— Я никогда не была замужем, — уточнила она. — Мое имя — Эдит Рюнель.
— Так что вы решили?
Ольга с волнением огляделась вокруг. Ей очень хотелось остаться. Но Эдит была категорически против, требовала, чтобы она ушла и никогда не возвращалась.
— Квартира мне подходит, — ответила она. — Я собиралась поселиться неподалеку от Парижа, пока не найду работу. Может, проживу всего несколько месяцев.
— Неважно, — сказал он. — Видите ли, главное для меня — это найти жильца. Тогда соседи и вообще местные жители поймут, что я не чудовище.
