Шутка вызвала смех, но, как почти в каждой шутке, в ней содержалась доля правды. Я становился желчным и злым. Это нехорошо. Никаких преимуществ эти качества не дают, а только терзают тебя изнутри. И непонятно, как с этим бороться.
Так что я знаю, что значит держать в руках «Оскар», награду, о которой мечтает каждый, кто хоть как-то причастен к искусству кино. У меня довольно богатое воображение, чтобы домыслить все остальное. В каком-то смысле я испытал это переживание. И у меня были награды. Если ты постоянно снимаешь документальные программы, невозможно не получить хоть одну завалящую бронзовую медальку на фестивале в каком-нибудь городе, о котором ты даже не слышал, зачастую в стране, о которой ты даже не слышал. И, конечно, успех – неприятная штука. За исключением сопряженных с ним денег. Деньги – это всегда приятно. Процитирую Херби: «Успех? В лучшем случае это когда результаты твоих трудов нравятся идиотам. В других случаях это когда идиоты старательно делают вид, будто им нравятся результаты твоих трудов».
* * *
Эллен велела зайти в супермаркет и купить на ужин пикши. Совершенно дурацкая ситуация: тащиться в большой магазин, где всегда толпы народу, ради одной-единственной рыбины.
Встаю в очередь к кассе. Передо мной два человека, женщина и впереди еще одна женщина, невзрачная тетка в камуфляжной куртке, которая ей явно велика. Миссис Камуфляж наблюдает, как кассирша пробивает товар, и не спешит упаковывать уже пробитое. А покупок у нее много. Миссис Камуфляж наблюдает за ними так безучастно и отрешенно, словно это чьи-то чужие покупки. Она не ждет, когда ей пробьют самый тяжелый предмет, чтобы положить его на дно пакета. Ее руки расслабленно висят по бокам. Она взирает на происходящее с невозмутимостью завоевателя. Женщина, стоящая передо мной, видит, что миссис Камуфляж не упаковывает покупки. Кассирша видит, что миссис Камуфляж не упаковывает покупки.
Заметно, что им очень хочется высказаться по этому поводу, но ведь нигде не написано, что покупки следует упаковывать сразу, как только их проведут через кассу. Мы никуда не торопимся. Вроде как нет. Я старательно сдерживаю раздражение, чтобы не сыграть на руку миссис Камуфляж. Я стою и молчу.
Когда за кассой накапливается уже тридцать с чем-то предметов, миссис Камуфляж наконец выходит из ступора, медленно лезет в сумку, вынимает несколько пластиковых пакетов и так же медленно – очень медленно – начинает раскладывать продукты по пакетам, задумчиво разглядывая каждый предмет, словно впервые в жизни видит сыр чеддер или нарезку бекона.
За мной стоят уже три человека. Переходить на другую кассу бессмысленно, потому что там тоже очереди. Призвав всю свою сдержанность, я морально готовлюсь к тому, что будет дальше. Потому что я знаю, что будет дальше. Еще одна долгая неспешная сага, когда миссис Камуфляж возьмется платить.
Это будет виртуозное представление. Поиски кошелька во всех карманах и всех отделениях сумки. Сосредоточенное созерцание кошелька. Сосредоточенное созерцание всех отделений кошелька. Мучительный выбор между наличными и банковской картой. Карта не будет читаться. Из раза в раз. Потом миссис Камуфляж вдруг вспомнит, что у нее есть купон на скидку. Купон найдется не сразу, очень не сразу. Купон на какие-то десять пенсов. Купон окажется недействительным, но это даст миссис Камуфляж повод развернуть продолжительную дискуссию о сроках действия купонов и о том, что население следует информировать.
Наконец она отсчитает деньги, очень медленно и печально. Мелкими монетами. Сосредоточенно размышляя над каждой. Мы все заложники – все покупатели у этой кассы, – нас здесь держат насильно. Миссис Камуфляж захватила эту кассу и полностью себе подчинила.
Да, в этом супермаркете часто встречаются странные личности, потерявшиеся в пространстве. Старые люди, больные люди. Люди, укуренные настолько, что они вообще не осознают окружающую реальность. Но тут другой случай. Тут все нарочно.
Миссис Камуфляж чуть за сорок, но она уже выдохлась. Ей уже явно ничего не светит. Она никогда не была красавицей, даже в лучшие годы. И она наверняка безработная. Трудоустроенный человек просто не может постоянно передвигаться так медленно, словно усталый ленивец… ну, не считая сотрудников администрации Ламбета. Ее жизнь явно не удалась. Игра окончена, и единственное, в чем она еще может себя проявить, – стать препятствием для других. Непреодолимым препятствием. Как те люди, которые заводят собак или гекконов, чтобы у них было кем помыкать, она наслаждается своей властью над нами. Она всех задерживает, заставляет нас ждать. Я не знаю ее истории, но эта история закончилась полным списанием в утиль. От этой мысли мне становится легче.
