Качала меня мама сладко:
Ладони теплые меня держали,
И я дышал их теплотой.
Очнулся я от холода постели.
Покачивался тихо мой вагон,
И черная рука стучала в двери:
Проснись, еще один перрон!
Я поднимаюсь и бужу оркестр:
В белых балахонах две флейты.
Там холод. Ночь. И вьюга всё кружит,
Метель в лицо бросает комья снега.
Обернувшись, делаю я взмах, —
Оркестр… марш…
Иду к вагону,
С которого должны сойти мои первые чувства любви.
– Вы уходите? Послушайте, нет,
Ведь холодно, а Вы ищете свет!
Я был бы светом на этом пути, —
Так я думал, но вам надо сойти,
Простите и прощайте.
На снежном пути – друзья,
с которыми разжигали
Жаркие дружбы костры,
Прощайте, да, прощайте,
Больше друг друга нам не найти.
Прощайте и вспоминайте наши первые мечты.
Поезд уходит. Пора нам пора.
Оркестр заходит, и мне пора,
Ложусь в постель, закрываю глаза,
Ладони матери обнимают меня…
Поезд уходит в метель.
Мама, я терять их не хотел.
Именем веры и с крестом впереди
Я всё еду, чтобы любовь свою найти.
Поезд в пути покачивается в лад,
Ладони матери меня теребят:
– Проснись! Полустанок: Проснись!
Голубое виднеется небо,
– Посмотри на дороги, смотри,
Как широки они и светлы.
– Ах, мама, зачем мне это?
– Пройдусь, я пройдусь,
К рукам твоим тогда не вернусь.
– Ты родился, чтобы идти!
Оркестр и я – впереди
В пути.
Синее небо, синее небо,
Дороги и даль.
Что я здесь встречу, чего бы ни знал?..