Однажды рано утром ко мне зашел Генка. Он пришел очень рано и вдруг ни с того ни с сего заговорил о своей коллекции оружия. А коллекция у него была необыкновенной. В ней были деревянные и железные рогатки, самострелы, шпаги и кинжалы, луки со стрелами, копья со щитами и пистолеты всех систем. Было даже духовое ружье, но такого пистолета, как у меня, не было. Главным в Генкиной коллекции было то, что почти все это оружие Генка сделал своими руками. Он был большим умельцем, настоящим оружейным мастером. Целыми днями Генка строгал, вытачивал, шлифовал. И повсюду собирал разные трубки и проволоки. В тот день я сразу понял, что Генка зашел в такую рань неспроста. И не ошибся. Рассказав о своем оружии, Генка тут же заявил, что для полного комплекта ему не хватает моего нагана, и начал предлагать мне за него разные вещи. Но я сразу его остановил:
— Даже не уговаривай!.. Ни за что!.. Ни за какие коврижки!..
Генка опустил глаза и сказал:
— Хорошо! Тогда дай хотя бы на два дня.
— На два дня?.. — переспросил я. — Ну, ладно, на два дня возьми, так и быть. Но не больше. Через два дня обязательно принеси. Не принесешь…
— Принесу, — прервал меня Генка, взял пистолет и ушел.
А через два дня был мой день рождения. Накануне я сказал отцу:
— Мне в подарок не покупайте никакой ерунды. Купите автомат или стреляющий танк.
— Там посмотрим! Напиши, что тебе надо, — сказал отец.
Тогда я учился в первом классе. Я уже знал все буквы, но ленился писать. Говорил — буквы забываю. После этого заявления отца я сразу вспомнил все буквы и составил длинный список совершенно необходимых мне вещей. В день рождения поздравить меня пришли все ребята с нашего двора. И Генка пришел тоже.
— Вот тебе твой пистолет, — сказал он, протягивая мой пистолет. — А этот тебе в подарок! — добавил он и протянул мне еще один, точно такой же.
Однажды какой-то незнакомый мальчишка, с которым мы вместе в подъезде пережидали дождь, сказал:
— Хочешь послушать море?
И приложил к моему уху морскую раковину, бело-розовую зубчатую пирамидку. Я затаил дыхание и сразу услышал какой-то отдаленный гул. Перед моими глазами побежали волны в белых завитках пены. Они шумно накатывались на песок и с шипением сползали назад. В тот же день я решил во что бы то ни стало раздобыть себе раковину. Я обегал всех знакомых, но ни у кого ее не оказалось. На следующий день я заглянул в магазин, но и там ее не нашлось. И только в воскресенье, когда мы с отцом были на базаре, я наконец увидел то, что искал. Она была похожа на застывший водоворот. Она лежала на прилавке среди высушенных водорослей и пузырьков с глицерином, в котором плавали металлические рыбки. Я сразу потянул отца за рукав:
— Пап, купи!
— Зачем тебе? — отец поморщился. — Впрочем, ладно. — Он достал деньги и расплатился, а я схватил раковину, чуть не прыгая от радости.
Долгое время носил я ту раковину в кармане и ежеминутно прислушивался к ее далекому невидимому прибою. Но однажды ко мне подошла девочка из соседнего двора, коротко стриженная, с венком из полевых цветов, и сказала:
— А столбы слушать интереснее!..
— Какие столбы? — переспросил я.
— Обыкновенные, телеграфные. Прислонишь ухо, и можно послушать музыку.
Девочка склонила голову набок и улыбнулась. Потом посмотрела на меня из-под венка и добавила:
— Хочешь, пойдем послушаем?!
Она повела меня на пустырь за нашим поселком, где пролегал железнодорожный узкоколейный путь и до самого горизонта поднимались телеграфные провода. Провода висели на старых потрескавшихся столбах, которые снизу держали вбитые в землю рельсы. Столбы были искривленными, сучковатыми. Мы подбежали к первому столбу, прислонились с разных сторон и стали вслушиваться. Вначале я только смотрел на источенный короедом ствол и ничего не слышал, кроме монотонного гудения, но постепенно стал замечать, что гудение меняется — становится то высоким, то низким. Потом я стал различать и небольшие части мелодии. После каждой такой музыкальной фразы девочка выглядывала из-за столба и с серьезным видом шептала:
— Слышал, слышал!
Через некоторое время, когда у нас затекли руки и ноги, мы отошли от столба и присели на насыпи. Я начал перебирать гальку, а девочка попыталась воспроизвести мелодию, которую мы только что слышали. Она пела знакомую песню, и мне казалось, я и на самом деле слышал ее.
