– Ты это… – забормотал учитель, – раз такой умный да понял все, иди, давай, сам ищи героев. Нужно же мир от твоего предсказания мрачного спасти! Давай, давай! Я те щаз списочек напишу, вот ты по всем мирам и посмотришь…
Он кинулся к столу и принялся строчить что‑то на мятом листочке. Про зеркало, разумеется, забыл, и оно, оставленное без присмотра, благополучно сверзилось мне на ногу. Бо‑о‑ольно, ворк! Ну, хоть не разбилось, я‑то его придержать успел. Кот злорадно захихикал.
– Вот! – старик сунул листок мне в руку и снова поднял зеркало над полом. – Я его в башню сейчас доставлю, а ты… – он поморщился, понимая, что с голодухи я много не намагичу, и добавил: – Поешь да иди тоже наверх, работай. И ты тоже, – он обернулся к уже растянувшемуся в кресле Сириусу и зло сверкнул глазами, – с ним пойдешь, присматривать будешь. Если что, советом поможешь. И чтобы глаз не спускал! А то знаю я вас…
Кот обиженно мявкнул, спрыгнул на пол и потрусил к лестнице, всем своим видом выражая презрение к нам обоим.
Глава четвертаяНЕ ВСЕ КОШАЧЬИ ЖИЗНИМаркиз де Карабас(Kaverella_de_Vine)
Я уплетал за обе щеки гороховый суп и размазывал по свежей кукурузной булке гусиный паштет. Судя по тому, что мне предстоит выполнить, нужно набить желудок поплотнее, да чем‑нибудь долгоперевариваемым. Напротив за столом сидел кот. Повязав белую салфетку на манер слюнявчика, Сириус сымитировал из трех когтей левой лапы подобие вилки, а указательный коготок правой использовал в качестве ножа. Ха! И откуда у этого животного такие манеры?
Появился этот котяра у нас сравнительно недавно – где‑то с месяц назад, может больше. Его присутствие хоть и вызывало у меня почти аллергическую реакцию, зато в своем, как мне казалось бесполезном, пребывании в звездочетной башне я был не одинок. Да, я не переваривал эту животину, но сейчас мое пищеварение занималось подкопченным ребрышком, поэтому я решил завести разговор:
– Эй, – небрежно обратился я к коту. Сириус не повел и ухом, лишь дернул усами и подцепил коготком маленький кусочек свиной котлеты.
– Эй, кот! – окрикнул я.
– Называй меня‑у, пожалуйста, Сир, – ответил усатый, аккуратно промокнув морду салфеткой.
– Ага, слушаюсь и заикаюсь – огрызнулся я, но допрос продолжил: – Неужто ты жил у кого‑то из тех дворян‑заговорщиков, что совсем королевскую власть не уважают, да всякие насмешливые имена тварям, вроде тебя, дают?
– Сир – это сокращение от Сириус. Что ж тут странного‑у? Это, между прочим, признак доверия и дружбы, раз я‑у тебе уменьшительно‑ласкательным именем себя называть предлагаю, – обиженно проворчал кот.
– Ну да, ну да, – я хихикнул. – Всего лишь сокращать до королевского обращения какое‑то собачье имя. Обойдешься.
– Да это не мое‑у имя вообще! Я‑у своего и не помню вовсе. Это Аль мне‑у такое погоняло дал. Действительно, собачье какое‑то, – кис печально покачал головой, но потом мечтательно вздохнул: – Зато, как звезду…
М‑да! У него, кроме великосветских манер, еще и болезнь звездная. Но манеры меня интересовали больше. Интересно же, где набрался.
– А серьезно, друг мой клетчатый, ты что, раньше в дворянском доме жил?
Сириус возмущенно пошевелил вибриссами и промурчал:
– Видел я‑у, котообр‑р‑разных этих, холеные такие, жирр‑р‑рненькие. Под хвостом фекалии висят, аки бусы. Мне в пору и обиду на тебя в" Асилий за подобное мяу‑сравнение затаить…
Я вспомнил нашего придворного Дермибидона IV и усмехнулся точности описания. Действительно, этот кот был настолько толст и малоподвижен, что скорее походил на пушистую подушку, нежели на что‑то немного живое.
– Ну да, – согласился я. – За такое сравнение я и сам бы обиделся. Просто уж очень ты ловко когтями, как столовыми приборами управляешься.
– Ну меня‑у‑то жизнь изрядно покидала. Многое видеть довело‑усь, многому научиться… – кот ностальгически муркнул и, видимо, погрузился в воспоминания. Мне стало любопытно, но расспрашивать казалось ниже моего дворянского достоинства. Однако кис, судя по всему, и сам был не прочь поделиться жизненным опытом. Не снимая салфетки, он запрыгнул на стол, проковылял до меня и сел рядом с лимонным желе. – Вот ты‑у, марки‑уз, в жизни‑то своей недолгой, что видел? Только папенькин особняк, да башню эту кривобокую.
