– Что вы имеете в виду?
– Ни от кого не укрылось, насколько ты изменилась после катастрофы.
Сердце Эйвери заколотилось. Значит, они обсуждали между собой происшедшие с ней перемены?
– Да, я изменилась. И надеюсь, к лучшему.
– Согласен, но Зи считает это сплошным притворством. Ей кажется, что ты просто прикидываешься, что твоя тяга к Мэнди чистая игра, а Тейту ты вдруг стала выказывать такое внимание, чтобы сохранить его хорошее отношение и уехать с ним в Вашингтон.
– Не очень-то лестная рекомендация… – не удержалась Эйвери. – А вы сами что думаете?
– Думаю, что ты красивая, умная женщина – слишком умная, чтобы начать воевать со мной. – Он резко ткнул в ее сторону пальцем. – Лучше тебе и впрямь быть такой, какой ты притворяешься. – Несколько секунд с его лица не сходило неприязненное выражение. Внезапно он широко ухмыльнулся: – Но если ты действительно стараешься загладить ошибки прошлого, что же, хвалю! Чтобы победить на выборах, Тейту необходима стопроцентная поддержка всей семьи.
– Моя стопроцентная поддержка ему обеспечена.
– Большего и желать нельзя. – Он встал, но у дверей обернулся. – Веди себя как подобает жене сенатора, и со мной у тебя никогда не будет неприятностей.
По всей видимости, он поговорил с Зи, потому что за обедом Эйвери показалось, что та слегка оттаяла. Ее голос прозвучал вполне искренне, когда она поинтересовалась:
– Приятно прокатилась сегодня, Кэрол?
– Замечательно. Стало прохладнее, и я могу дольше быть на воздухе.
– Но ты ездила на Призраке. Удивительно, правда? Вы всегда недолюбливали друг друга.
– Наверное, раньше я просто его боялась. Теперь мы с ним прониклись взаимным доверием.
Тут в столовую вошла Мона, чтобы позвать Нельсона к телефону:
– Это Тейт, полковник Ратледж.
Эйвери подавила шевельнувшееся в ней разочарование – ведь Тейт хотел поговорить не с ней, – но внутри у нее все так и затрепетало от одного сознания, что в соседней комнате в трубке звучит его голос. Нельсон отсутствовал несколько минут и вернулся с чрезвычайно довольным видом.
– Дамы, – объявил он, обращаясь не только к супруге с невесткой, но и к Дороти-Рей, Фэнси и даже Мэнди. – Вечером собирайте чемоданы. Завтра едем в Форт Уорт.
Реакция была разной.
– Все вместе? – спросила Зи.
– Но мне-то, наверное, не надо, – предположила Дороти-Рей.
Фэнси подскочила на стуле с диким воплем необузданного ликования:
– Ух ты, похоже, наконец-то случилось что-то стоящее.
Мэнди вопросительно уставилась на Эйвери, ожидая объяснений, почему все вдруг так всполошились.
У Эйвери тоже был свой вопрос:
– Завтра? Почему?
Нельсон ответил ей в первую очередь:
– Из-за результатов опросов. У Тейта дела идут с каждым днем все хуже.
– Не вижу повода к общесемейным торжествам, – заметила Зи.
– Его консультанты находят, что семье все-таки следует больше появляться на публике, – объяснил Нельсон. – Чтобы он не выглядел каким-то бродягой, у которого ни кола ни двора. А я, например, рад, что мы снова будем все вместе.
– Получается, они уже не хотят, чтобы я держалась в тени? – спросила Эйвери.
– Получается, что да.
– Я соберусь сама и уложу вещи Мэнди. – Все тревожные мысли разом вытеснила радость от скорого свидания с Тейтом. – Во сколько мы выезжаем?
– Как только все будут готовы. – Нельсон взглянул на Дороти-Рей, которая явно ударилась в панику. Лицо ее цветом напоминало овсяную кашу, и она судорожно ломала руки. – Мона, будьте добры помочь Дороти-Рей справиться со сборами.
– А мне действительно нужно ехать? – еле выговорила та дрожащими губами.
– Так мне было сказано. – Строгий взгляд Нельсона адресовался в равной мере и ей, и Фэнси, которую, в отличие от матери, просто распирало от восторга. – Полагаю, вам можно не напоминать о необходимости вести себя наилучшим образом. Избирательная кампания вступает в заключительную фазу. Ко всем Ратледжам будет приковано общественное внимание, нас будут изучать, точно под увеличительным стеклом. Поэтому извольте держаться соответственно.
