– Это будет выглядеть, будто он просто поливает меня грязью, – сказала Эйвери, – до тех пор, пока он не приведет неопровержимых доказательств, чего он сделать не сможет. Симпатии избирателей будут на нашей стороне.
Дерк и Ральф посмотрели друг на друга и одновременно пожали плечами.
Дерк сказал:
– Она привела важные доводы, Эдди. Когда будешь в следующий раз говорить с медсестрой, скажи, что это блеф. Возможно, действительно она пытается взять нас на пушку и сразу испугается.
Эдди, раздумывая, прикусил щеку изнутри.
– Не знаю. Попробую.
– Но это самое лучшее, что мы можем сделать. – Нельсон встал и подал руку Зи. – Дальше сами разбирайтесь в этой мерзости. Я больше слышать об этом не желаю. – Выходя, ни он, ни Зи не взглянули на Эйвери.
Дороти-Рей направилась к бару. Джек же, злобно глядевший на жену брата, не заметил и не остановил ее.
Очевидно, никто из семьи до сегодняшнего дня не знал о беременности и аборте Кэрол. Это было шоком для всех, даже для Эйвери, которая не знала всего наверняка и проиграла, полагаясь на то, что никто ничего не обнаружит.
– Ну, какие еще свои семейные тайны ты от нас скрываешь?
Тейт развернулся и взглянул на своего брата с таким негодованием, какого он никогда и никому не выказывал. Он сжал руки в кулаки:
– Заткнись, Джек.
– Не смей затыкать ему рот, – закричала Дороти-Рей, ставя графин с водкой на стойку. – Не его вина, что твоя жена сука.
– Дороти-Рей!
– Что, не правда, Джек? Избавиться от ребенка, когда мой… мой… – Слезы навернулись ей на глаза, и она отвернулась.
Джек вздохнул. Наклонил голову и проговорил:
– Прости, Тейт.
Затем он направился к рыдающей жене, обнял ее за талию и повел из комнаты.
Несмотря на отвращение, которое она к нему испытывала, Эйвери не мог не тронуть этот добрый жест. Так же была тронута и Дороти-Рей. Она взглянула на него с благодарностью и любовью.
Дерк и Ральф, глухие к семейной драме, разговаривали между собой.
– Ты пропустишь эту поездку, – сказал Дерк Эйвери тоном, не допускающим возражений.
– Я поддерживаю, – отозвался Эдди.
– Как захочет Тейт, – сказала она.
Его лицо было бледным и непроницаемым:
– Хорошо.
Слезы уже наворачивались ей на глаза, но черта с два бы она разрыдалась в присутствии Дерка, его напарника и упрямого и хладнокровного Эдди Пэскела.
– Извините меня. – С гордо поднятой головой она вышла быстрым шагом.
Тейт пошел за ней. Он догнал ее в холле. Повернул к себе лицом:
– Где предел твоей лжи, Кэрол?
– Я понимаю, это плохо, но, Тейт…
– Плохо. – Он горько и сокрушенно покачал головой. – Если же ты сделала это, то почему не сказала прямо? Зачем лгала, что ребенка вообще не было?
– Потому что понимала, как это больно тебе.
– Дерьмо. Только о себе ты заботилась.
– Нет, – печально сказала она.
– "Скажи, что она блефует, что у нее нет свидетелей, фальсифицированные документы", – повторил он ее слова. – Если тебя поймают, ты всегда найдешь, как улизнуть. Много еще таких трюков у тебя в запасе?
– Я предложила все это, чтобы защитить тебя. Тебя, Тейт.
– Конечно. – Его губы искривила циничная усмешка. – Если ты что-нибудь хотела сделать для меня, то не сделала бы аборта. А еще лучше, если бы ты не забеременела. Или ты думала, что ребенок – это твой билет в Вашингтон?
Он внезапно отпустил ее, отняв руку, будто не желая больше до нее дотрагиваться.
– Постарайся не попадаться мне на глаза. Видеть тебя не могу!
Он вернулся в гостиную, где его ждали советники. Эйвери, прислонившись к стене, зажала рот руками, чтобы сдержать рыдания.
В новой попытке ответить за грехи Кэрол она только оттолкнула от себя Тейта.
На следующее утро Эйвери проснулась словно с похмелья. Голова гудела, глаза были опухшие, и их жгло от ночных слез. Накинув легкий халат, она пошла в ванную.
Открыв дверь, она сразу отпрянула к стене от ужаса, прочитав написанное ее губной помадой на зеркале:
«Тупая сука, ты все погубила».
Страх сначала сковал ее на мгновенье, затем будто подтолкнул. Она бросилась к шкафу, наскоро оделась. Задержалась перед зеркалом лишь для того, чтобы стереть надпись, и выскочила из комнаты, будто ее преследовали демоны.
