Над поездом постоянно курсировал самолет-ретранслятор. Поэтому из Москвы можно было в любую минуту связаться с узлом связи спецпоезда. Если кто-то из членов политбюро хотел поговорить с Леонидом Ильичом, то спецкоммутатор ВЧ правительственной связи Кремля передавал: «Пароль «Молния». Его немедленно соединяли с Брежневым.
На вокзале гостей ждала колонна из десяти автомобилей. Две машины ГАИ, машина сопровождения УКГБ, «чайка» Брежнева (с ним сели командующий войсками округа генерал армии Петр Алексеевич Белик и второй секретарь обкома Николай Федорович Носов), за ней машина прикрытия, машина с врачами и министром обороны Устиновым, еще одна машина охраны и еще один автомобиль ГАИ. Машина прикрытия, в которой сидел начальник одного из отделов областного управления госбезопасности, должна была в случае необходимости прикрыть собой авто генсека.
Брежневу приготовили сюрприз. Отвезли в полк, где он служил в тридцатых годах. Осмотрев музей боевой славы, он написал в Почетной книге:
«Дорогие солдаты и офицеры!
Для меня памятны и дороги эти места. Я начинал здесь воинскую службу в 1935–1936 годах в танковой части.
Спасибо, что вы храните традиции воинов, защищавших нашу Родину в дни Великой Отечественной войны. Будьте же достойны тех, кто, не щадя своей жизни, свято сражался и защитил рубежи Советской Родины.
Желаю вам хорошей службы».
Леонид Ильич, сентиментально относившийся к своему прошлому, был тронут музейной экспозицией. Член военного совета и начальник политуправления Забайкальского округа генерал-лейтенант Алексей Дмитриевич Лизичев вскоре был переведен в Москву заместителем начальника Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота…
В октябре 1936 года политрука Брежнева уволили в запас. Вернулся домой, и в ноябре демобилизованного командира назначили директором Днепродзержинского металлургического техникума. Но в этой должности он не задержался. Массовые репрессии открыли молодому симпатичному человеку с рабочим прошлым и армейской закалкой дорогу к большой карьере.
В мае 1937 года начался его политический рост. В родном городе Брежнева утвердили заместителем председателя горисполкома по строительству и городскому хозяйству. Через год, в мае 1938-го, перевели в областной центр, в Днепропетровск.
Днепропетровская область была тогда огромной, в нее входили районы, которые потом стали самостоятельными областями. В обкоме партии Брежнева поставили заведовать отделом советской торговли. Торговлей Леонид Ильич никогда не занимался, но это было время, когда на такие мелочи не обращали внимания. Умеет руководить, понимает линию партии — значит, справится с любой должностью.
Руководить, то есть ладить с начальством и подчиненными, у него явно получалось. Во всех характеристиках встречается одна и та же оценка: «массовик». Он любил декламировать стихи, сам баловался сочинительством. Он был внимателен и доброжелателен. Окружающие это ценили.
7 февраля 1939 года его избрали секретарем обкома по пропаганде и агитации. Это был по-настоящему высокий пост. Днепропетровский обком по утвержденной ЦК иерархии принадлежал ко второй группе (к первой относились Киевский и Харьковский), численность аппарата превысила сто пятьдесят человек. Но идеологическая работа Брежневу не нравилась. Он настолько не любил читать, что толком не освоил даже обязательный набор догматических установок. Да и неохота было ему корпеть над бумагами!
Через много лет, вспоминая свою идеологическую должность, генсек Брежнев в узком кругу заметил брезгливо:
— Я это ненавижу, не люблю заниматься бесконечной болтовней. Так что еле-еле отбрыкался…
На свое счастье, идеологическим секретарем он оставался недолго. Брежнева поддерживал Константин Степанович Грушевой, с которым они вместе учились в металлургическом институте. Грушевой раньше начал делать партийную карьеру. В январе 1939 года его избрали вторым секретарем Днепропетровского обкома.
Константин Грушевой тащил за собой Брежнева. В 1940 году в обкоме по указанию Москвы ввели дополнительную должность секретаря по оборонной промышленности — в связи с тем, что многие предприятия переходили на выпуск военной продукции. Константин Степанович предложил поручить это дело Брежневу.
