А ещё через полчаса в лесополосе неподалёку был задержан несовершеннолетний в грязной одежде, с лёгким касательным ранением бедра. Несовершеннолетний прятался в дупле и при себе имел складной охотничий нож, рогатку, несколько самодельных петард, мощный армейский фонарь и удостоверение воспитанника Московского суворовского училища, выданное на имя Царицына Ивана Денисовича.
Задержанный подросток даже не пытался объяснить, что именно он делал глухой ночью в районе кладбища и почему его правая нога задета пулей чуть выше колена. Собственно, из-за этой царапины его и нашли — на одной ножке далеко не ускачешь.
— Вот незадача: суворовец— а сатанист! Первый раз такое вижу, — удивлялся капитан милиции, когда задержанного привезли в отделение.
— Я не сатанист, — хмуро сказал мальчик.
— Конечно, ты не сатанист! — усмехнулся капитан. — Ты отличник боевой и политической подготовки, трам-парарам. А кошек на крестах распинать и на могилы гадить — это просто твоё хобби.
— Я не распинал, — буркнул задержанный. — И не гадил.
— Не хорошо обманывать старших, товарищ суворовец, — покачал головой капитан. — А с виду такой интеллигентный мальчик, будущий офицер. Ну ладно. Сейчас мы, трам-парарам, позвоним начальнику твоего училища… Жаль, конечно, будить уважаемого генерала среди ночи. Но делать нечего! Придётся срочно сообщить ему, чем занимается воспитанник московской кадетки в ночное время суток.
— Меня из училища отчислят, — мальчик поднял на капитана умоляющий, ангельски-синий взор. — Очень прошу Вас, не надо звонить.
— Ну? Что же ты можешь предложить? — участливо сощурился капитан.
Мальчик не мог предложить ничего. В кармане у него было рублей пятьдесят, не больше. Капитан вздохнул и стал набирать номер дежурного по суворовскому училищу. Мальчик сжал кулаки и низко опустил голову.
— Лучше скажи, где ты украл вот это? — милиционер ткнул красноватым пальцем в сверкающий хронограф. — Сволочь ты, суворовец! Трам-парарам-пам-пам! Ведь это с именной надписью часы!
Он прочитал выгравированную на крышечке надпись:
«За веру и верность. От руководства ФСБ России».
— Признавайся, у кого спёр, гадёныш?
— Это мои часы, — покраснев от злости, сказал мальчик.
— Ты мне кулачки не сжимай, — повысил тон капитан. — Я тебе мигом врублю правду в матку! Селезнёв, а не пора ли нам приковать суворовца наручниками к служебному унитазу, а?
В этот драматический момент за окнами отделения послышался истошный визг тормозов. У подъезда замер чёрный горбатый джип с пугающим номером, и выскочил из джипа плечистый пружинистый человек в чёрном костюме с искоркой. Искристо-чёрный не вошёл, а почти вбежал, едва не оттолкнул автоматчика на проходной — сунул капитану под нос скрипучее краснокожее удостоверение.
Кивнул на мальчика:
— Верните ему вещи и деньги.
Капитан чётко, без промедления выложил на стол американскую рогатку, пятьдесят рублей, офицерский хронометр и дорогущий радиотелефон с нацепкой для уха.
— Это всё? — спросил внезапный гость у мальчика. Тот кивнул.
— Быстро в машину.
Через минуту звероподобный джип увёз задержанного в неизвестном направлении.
— Это что такое было, в натуре? — спросил опешивший сержант.
— Это было с Лубянки, — нервно покашливая, ответил капитан. — Который в костюме, гм … в чине полковника ФСБ.
Сержант затих, захлёстнутый сильными чувствами. Наконец выдохнул:
— А… мальчик-то?
— Уж не знаю, — вздохнул майор. — Видать, совсем важная птица.
— Ёлки-попадалки, да это ж… сын президента! — побледнел сержант. — Я его сразу узнал. Глаза крупные тёмно-голубые, уши прижатые, лоб высокий… Одна кровь, товарищ капитан, я Вам точно говорю!
— Идиот, — укоризненно сказал начальник. — У президента нет сыновей. Единственно дочка имеется.
— А может, тут кремлёвская тайна замешана, а? — жарко прошептал подчинённый, вжимая голову в плечи. — Что если… не только дочка, а? Уж больно, товарищ капитан, мальчонка на президента похож!
— Помолчал бы ты, Задерищев! — вздохнул старший и уныло покосился на экран телевизора. — Сделай погромче, опять про заложников передают.
