Немного выручало то, что Сергей все-таки забрал к себе, в СМЕРШ, рядового Самойлова. Парень был сообразительный, наблюдательный, и иногда видел то, мимо чего другие проходили. И стрелял навскидку не хуже снайпера – качество на фронте просто незаменимое на десяток других достоинств. Числился он не в СМЕРШе, а за воинской частью, потому как спецподготовки не имел, как и офицерского звания. Вот и мотались с ним по городкам и деревням на мотоцикле с коляской. За рулем Сергей, в коляске – Самойлов, поскольку водить не умел. И едва они успевали вернуться с одного задания, как звонил телефон, и они мчались на новое.
Так и сегодня. По телефону сообщили, что в городишке Витц кто-то выстрелил из фаустпатрона по грузовику с обмундированием.
Они выехали на место. Трясущийся от контузии, уцелевший водитель, заикаясь, рассказал, что ехал по улице, как вдруг раздался хлопок, и следом – взрыв. Откуда стреляли, он не заметил.
Для начала Сергей с Самойловым осмотрели сгоревший грузовик. Попадание было в левый борт, и это сужало поиски. Они проверили здания напротив грузовика, потом стали осматривать дома немного дальше против хода машины. Ведь грузовик какое-то время после взрыва шел по инерции.
У окна одного из подвалов нашли пусковую трубу от фаустпатрона.
Зайдя с другой стороны дома, в подъезд, они спустились в подвал. Там было темновато, пыльно, и на пыли видны све-
жие следы. Что самое интересное – следы были маленькие, судя по отпечаткам – размер 37–38.
Странно. У солдата или фольксштурмовца обувь должна быть 40–42-го даже 43-го размера. Что за недомерок тут был? Не подросток ли?
Они пошли по квартирам. Стучали в двери, где открывали – осматривали. Там, где не отпирали, просто выбивали двери ногами и прикладами.
За одной такой дверью они обнаружили в ванной комнате спрятавшегося подростка лет четырнадцати – худого, со злобно посверкивавшими глазенками.
Сергей сразу кинулся в прихожую – обувь осматривать. А ботиночки-то – вот они: и размер подходит, и рисунок подошв тот же, и сами подошвы пыльные. Похоже – вот он, стрелок из фаустпатрона. Только где его родители?
– Где… мутер? – едва подобрал немецкое слово Сергей.
– Найн.
Нет – это и без перевода понятно. Вышла куда-нибудь? А вернется когда? Или забрать отсюда этого недоумка в СМЕРШ, и пусть трибунал разбирается?
– Самойлов, обыщи квартиру.
– Что искать?
– Оружие. А ты что хотел найти? Колбасу копченую?
– Я бы не отказался.
Из-под кровати в дальней комнате вытащили еще один фаустпатрон и карабин «маузер» без патронов. Оружие, скорее всего, парень нашел на улице. При отступлении немецких войск подобного смертоносного железа хватало.
– Собирайся!
Парень не понял.
– Ауф штейн! Ком!
Понятнее Сергей выразиться не мог – не хватало словарного запаса. Однако на этот раз парень понял. Он подошел в прихожей к вешалке, накинул курточку, натянул туфли. И вдруг выхватил из кармана маленький, гражданского образца пистолетик «маузер». Хлопнул выстрел, а через мгновение прозвучала автоматная очередь. Это Самойлов стрелял в парня.
Скошенный очередью в упор подросток упал. Он сам выбрал свою судьбу, видно, ведомство Геббельса слишком сильно вбило в его голову нацистские идеи. Не зря же на доме белой краской было выведено: «Победа или Сибирь!»
У Самойлова на рукаве появилось и стало расплываться кровавое пятно.
– Виктор, ты ранен?
– Зацепил, гаденыш!
Сергей завернул рукав гимнастерки Самойлова. Пуля прошла через мышцы предплечья левой руки. Они перебинтовали руку индивидуальным пакетом.
Вообще-то Сергей допустил ошибку и теперь корил себя за беспечность. Обманулся он возрастом подростка, не ожидал от него такой прыти. А надо было проверить его одежду, самого обыскать. Ведь будь на месте подростка взрослый, он не допустил бы промашки. А если бы у него был пистолет военного образца – вроде «Вальтера Р-38» или «парабеллума», ранение могло быть не таким легким.
Забрав из квартиры оружие, они погрузили его в мотоцикл. За их действиями с испугом смотрели из окон жильцы дома. Как же, сейчас начнут говорить, что эти страшные русские убивают детей.
