Тебя, что, боец, не учили санитарную помощь раненым оказывать? — спросил я, распарывая брючину капитана.
Быстро плеснув на рану своей родниковой водички, остаток влил контуженому офицеру в рот. Для оживления мыслительного процесса я разогнулся и дал вахмистру пинка в бок. Не успел я примериться, чтобы еще разок его лягнуть, как унтер поставил капитану четыре укола и кинулся бинтовать ногу.
Вот и хорошо. Пан Микола, добеги до наших тылов, пусть трофеями займутся, а сам быстренько ко мне.
Стацюк исчез.
Ну, что, боец, очнулся? Доложи задачи, поставленные перед группой.
Военная тайна.
Я не торопясь, снял рюкзак, достал оттуда волшебную бумагу и сунул ему под нос.
Узнаешь гетманскую руку? — задушевно спросил я и дал ему в ухо.
У капитана контейнер, его надо наполнить «холодцом».
Зелененькое и булькает?
Первый раз на задании, пан сотник, не знаю.
Плакса, ко мне.
Плакса вылез из кустов и подбежал лизаться.
Плакса, видишь бойца? Отведешь его к ямке.
Я отчетливо представил вчерашнюю яму — захоронку и твердо знал, что Плакса видит то же, что и я.
И бегом назад.
Я глянул на мобилку — 10.59.
Скоро обед. Идите. Плакса старший.
Плакса замахал на унтера ушами. Унтер оробел.
Все, все, бегите.
Плакса двинул в обход кустов, стражник за ним. Не успел я расслабиться, как появились мои орлы.
Ч то делать? — тявкнул юнец.
Любимый вопрос интеллигенции, мать ее. Ламбаду станцуй! Трупы осмотреть, бандюганов утилизовать, бойцов захоронить. Костер разжечь, обед готовить на шестерых.
Нас же четверо!
Сейчас еще двое с задания вернуться. Поедим, отдохнем, раненого бойца донесем до поста, дождемся подкрепления, и отойдем.
Вояки артефакты трясти будут.
Идите, проверьте, что есть. Может, что лишнее будет, так сами им отдадим.
Орлы разбежались работать. Вояк уложили в трехметровую яму рядом с мостом, засыпали землей, переписали их номера с жетонов и дату 03.06.2011. Бандитов покидали в ручей под мостом.
На трех раскинутых на траве куртках выросли горки трофеев. Усатый дядька и юнец вооружились армейскими «Абаканами». Мы собрали в кучу все российские патроны. Получилось почти шестьсот, по сто пятьдесят на ствол. Поделили. Патроны к «Гадюке» никого не заинтересовали, и я обе сотни и четыре рожка ссыпал себе. Обрез пацан так и оставил себе. У нас в остатке нарисовалась гора «железа»: девять пистолетов, семь автоматов без магазинов и гранатомет.
Ссыпайте по рюкзакам поровну, донесем с раненым. Пусть отчитаются за ликвидацию бандгруппы.
Бинты и аптечки тоже поделили. Шесть артефактов я пододвинул Миколе.
Рассказывай, и дели, кому чего.
Нам перепало две «крови камня», «каменный цветок», «колючка», «медуза», «бенгальский огонь».
«Бенгальский огонь» повышает выносливость, можно с грузом бежать. Я бы себе оставил.
Оставляй.
«Колючка» повышает на десять процентов устойчивость к радиации, тоже вещь полезная, «медуза» и «каменный цветок» повышают пулестойкость, но ослабляют устойчивость к радиации. Их лучше на кордоне скинуть. Когда на них есть заказ — это четыре тысячи как с куста, по тысяче на брата. «Кровь камня» прибавляет здоровья, но снижает другие параметры защиты. Я его ни разу не носил и не собираюсь.
Хорошо. Значит «колючку» пацану, а «кровь камня» обе штуки армейцам.
А Вам с Семеном? — очевидно, имелся в виду усатый дядька.
А мы из следующей доли первыми выбираем.
Приступили к приготовлению обеда. Развели два костерка, вбили по углам рогатки, положили толстые ветки, поперек — нанизанную на тонкие прутики колбасу и хлеб.
Эрзац-шашлык! — пояснил дядька Семен. Прямо в огонь поставили две открытых банки тушенки.
Один идет, сказал Микола.
Сейчас второй через тебя прыгнет, сообщил я ему и сбросил автомат на землю, чтобы Плакса дурак не расшибся о железо. Прыжок был эффектен. Серое пятно вылетело из зарослей, перелетело через плечо сидящего перед костром Миколы и врезалось мне в грудь. Я покачнулся, но устоял.
Кто не знает, знакомьтесь — Плакса, чудо-пес, схохмил я.
Что-то в моей шутке не удалось, потому что Дядька Семен стоял на четвереньках с перекошенным, землистого цвета лицом и с левой стороны рта струйкой стекала слюна.
