Сержант Троттер обвел присутствующих вопросительным взглядом. Все молчали.
— Четверо из вас говорят правду, а один лжет, — повторил он. — У меня есть план, который поможет мне установить, кто из вас лжет. Если мне это удастся, тогда я буду знать имя убийцы.
— Вовсе не обязательно, — быстро сказал Джайлс. — Кто-то мог сказать неправду по совсем иным соображениям.
— Сомневаюсь, мистер Дэвис.
— Что же это за план, дружище? Вы же только что сказали, что у вас нет возможности проверить показания.
— Да, но я хочу предложить каждому из вас воспроизвести то, что он делал в момент убийства.
— A-а, воссоздание картины преступления, — пренебрежительно заметал майор Меткалф. — Заграничные штучки.
— Не воссоздание картины преступления, майор Меткалф, а, скорее, воспроизведение действий каждого из собравшихся.
— И что же вы надеетесь узнать?
— Пока я вам этого не скажу. Прошу меня простить.
— Значит, вы хотите устроить представление? — спросила Молли.
— В общем, да, миссис Дэвис.
Наступило молчание. Тягостное молчание.
«Это ловушка, — подумала Молли. — Ловушка… и я не понимаю, как…»
Казалось, будто все пятеро, что собрались в гостиной, виновны в убийстве. Они искоса подозрительно посматривали на уверенного в себе, улыбающегося молодого человека, который предложил им разыграть это с виду такое невинное представление.
— Не понимаю, — крикнул Кристофер Рен своим визгливым голосом, — просто не понимаю, что вы хотите выяснить… Ну, проделаем мы то же самое… По-моему, все это вздор!
— В самом деле, мистер Рен?
— Конечно, — веско произнес Джайлс, — мы сделаем так, как вы скажете, сержант. Мы будем вам помогать. Значит, мы все должны в точности повторить то, что делали тогда?
— Да, нужно выполнить те же самые действия.
Майор Меткалф уловил некоторую неопределенность в этой фразе и бросил на сержанта острый взгляд.
— Мистер Паравицини сказал, что он сидел за фортепиано и наигрывал какую-то мелодию. Может быть, вы будете так любезны, мистер Паравицини, показать нам в точности, что вы делали?
— Разумеется, мой дорогой сержант.
Мистер Паравицини живо подскочил к фортепиано и уселся на вертящийся табурет.
— В исполнении маэстро прозвучит тема убийства, — торжественно объявил он.
Ухмыляясь, он принялся нарочито манерно одним пальцем подбирать мелодию «Трех слепых мышат».
«Разумеется, — подумала Молли. — Он радуется».
Медленные, приглушенные звуки, нарушавшие тишину огромной гостиной, производили жуткое впечатление.
— Спасибо, мистер Паравицини, — сказал сержант Троттер. — По-моему, вы именно так играли в… прошлый раз?
— Да, сержант, так. Я проиграл эту мелодию три раза.
Сержант Троттер обратился к Молли:
— Вы играете на пианино, миссис Дэвис?
— Да, сержант Троттер.
— Не могли бы вы тоже подобрать эту мелодию, причем в той же манере, что и мистер Паравицини?
— Конечно, могу.
— Тогда подойдите, пожалуйста, к пианино, сядьте и приготовьтесь начать по моему знаку.
Молли была немного озадачена. Она медленно подошла к фортепиано.
Мистер Паравицини поднялся с табурета.
— Но, сержант, насколько я понял, — разразился он вдруг возмущенным протестом, — каждый из нас должен играть свою роль. В тот раз именно я сидел за пианино.
— Действия, которые вы будете выполнять, те же самые, что и в прошлый раз, но… вовсе необязательно, чтобы их выполняли те же самые лица.
— Не понимаю… вашей цели, — сказал Джайлс.
— А цель есть, мистер Дэвис. Она состоит в том, чтобы проверить ваши показания, в особенности одно из них. Теперь, пожалуйста, послушайте. Я назначу каждому его место. Миссис Дэвис останется здесь, у пианино. Мистер Рен, будьте добры, пройдите в кухню. Последите за обедом, который готовит миссис Дэвис. Мистер Паравицини, не подниметесь ли вы в спальню мистера Рена? Там вы можете поупражняться в художественном свисте на мотив «Трех слепых мышат», как это делал мистер Рен. Майор Меткалф, пожалуйста, поднимитесь в спальню мистера Дэвиса и проверьте там телефонный провод. А вы, мистер Дэвис, загляните, пожалуйста, в чулан под лестницей, а потом спуститесь в подвал.
Снова наступило молчание. А потом четверо мужчин не спеша направились к двери. Троттер пошел за ними. У двери он обернулся.
