В продолжение этой тирады капитан Нэйпир не сводил ровного взгляда с разъяренного ФирФокса, и уверенная усмешка на губах офицера не померкла даже тогда, когда подобные красным змеям дредлоки стали извиваться прямо над его лицом!
— Ваши слова отдают знакомым эхом, — заметил капитан Нэйпир, — мы все их читали в бизнес-планах и рекламных брошюрах стартапов второй волны тридцать лет назад, пока они не вышли из бизнеса или не слились с титанами, которых дали зарок повергнуть. Мы их слышали от персов, исмаилитов, мормонов, евреев и заокеанских китайцев, пока тем не стало ясно, что нанотехнология обещает всем достаточное благосостояние, и они не подписали Протокол. А теперь мы слышим те же заявления от разношерстного выводка синтетических фил, которые пытаются убедить нас, будто система, несущая всему миру неслыханное изобилие, на деле есть не что иное, как изощренный механизм подавления несогласных. Спросите же фуцзяньского крестьянина, некогда вынужденного от рассвета до заката горбатиться на рисовом поле, считает ли он ныне, что его подавляют: ныне, когда рис производится напрямую Подателем, а крестьянин властен проводить дни свои, играя с внуками или просматривая рактивные передачи медиатрона!
— Когда этот человек работал на рисовом поле, он был самодостаточен, — огрызнулся ФирФокс, — и входил в общину рабочих, которые сами обеспечивали себя пропитанием. Теперь эта община разрушена, и они зависят от вашего Подателя, словно младенец от материнской груди.
— И что, вы требуете поверить, что ваш заговор каким-то образом спасет этого несчастного крестьянина от удручающей ежедневной трехразовой трапезы? — отпарировал капитан Нэйпир.
— Вместо Подателя крестьянину будет даровано Зерно, — отвечал ФирФокс, — и вместо риса он посеет на своем поле это Зерно, и будет оно прорастать и процветать, развиваясь в собственный Источник, которым крестьянин волен станет распоряжаться по своему усмотрению вместо того, чтобы полагаться на милость незнакомых иностранцев с Источником, отделенным от него тысячею миль.
— Идиллическая картина, — проговорил капитан Нэйпир, — но боюсь, что одно важное обстоятельство в ней не учтено. Ваше Зерно — куда больше, чем просто фабрика по производству пищи, разве нет? Это еще и потенциальное оружие, чья разрушительная мощь сопоставима с атомными бомбами елизаветинской эпохи. Я, как вы, очевидно, уже догадались, проживаю на территории Атлантиды, где владение таким оружием строго контролируется. Женщины и дети Атлантиды вольны гулять, где вздумается, не опасаясь подвергнуться насилию. Но я не родился в этом счастливом краю. Нет, я вырос в фите, среди обитателей небрендового анклава, где владение оружием никак не регулировалось, а мальчиком, исследуя окрестности, регулярно натыкался на трупы, изувеченные резаками для печенья. Теперь вы собираетесь даровать технологию миллионократно более опасную тем, кто лишен образования, здравого смысла и морального кодекса, — тут капитан Нэйпир бросил уничижительный взгляд на маршала Вуковича, — необходимых для правильного применения ее. Если ваш план реализуется, все мы обречены; поэтому, если вы вознамерились пытать нас ради необходимой вам информации, что ж, в добрый путь! Ибо все мы принесли клятву верности Богу и Королеве, потому скорее умрем, нежели преступим ее.
После этого вдохновляющего выступления (которое, должен я признать, помогло мне отчасти восстановить поколебленное пережитым чувство своей миссии) ФирФокс впал в необузданную ярость, и, не удержи его четырехколесник Карл с одним из приближенных, наверняка сразил бы несчастного капитана Нэйпира на месте!
— Ну что ж, отлично! — завопил он. — За тебя первого и возьмемся, ведь это ты здесь военный, и полагаю, информация, которую из тебя можно вытянуть, будет ценней, чем добытая у остальных. Мы испытаем твою выносливость, капитан, и позволим парочке твоих спутников наблюдать за спектаклем; посмотрим, какие речи они произнесут в свою защиту, когда увидят, как ты обращаешься в хнычущую развалину!
Без дальнейших предисловий маршал Вукович сделал театральный жест в сторону техника, а тот повернул какие-то механические переключатели и щелкнул тумблерами на панели управления. Капитан Нэйпир непроизвольно вскрикнул и навалился на ремни, когда по телу его пронесся разряд электричества.
