Извек указал на нижнюю часть.
— Это тебе! У тебя шея потолще! А середку я возьму.
— И чё? — оторопел Микишка.
— Как доедем до места, пускай своего лося во весь опор, я за тобой. Когда эти, с вилами, повылезают, бросай с разгону в самую гущу. Кости у них, небось, не из железа, кое—кого и переломаем. Сам гони дальше, если сможешь. Не сможешь — придется рубиться. И если заварится всерьез, то прыгай и дерись пешим. Так маневру больше, да и неизвестно еще, как их скакун себя поведет. Смикетил?
— Угу!
Кудри парня утвердительно мотнулись, но на лице застыло отсутствующее выражение. Извек, заметив тяжкую работу мысли, хлопнул его по плечу.
— Что не так?
— Думаю, как с этими прутиками в седло лезть!
— Я подам… Оба… — терпеливо объяснил Сотник. — Своё потом заберу.
Лицо Микишки мгновенно просветлело, он развернулся и ловко взобрался на серую спину.
— Ну, жеребчики, крепитесь!
Два бревна бухнулись на щетинистую холку. Шайтан крякнул, покосился на людей, но стоял ровно, не дрогнув ни единой ногой.
— Крепкая лошадка! — похвалил Алтын и почесал его между рогов. Зверь довольно заурчал, подставил нужное место и прикрыл глаза.
— Нашли время! — проворчал Извек и, подъехав, забрал свой обломок.
Ворон и ухом не повел. Медленно тронулись. На ходу приноравливались к сучкам, поднимали на вытянутых руках, прикидывая, как лучше перехватить перед броском. Наконец, пристроив на плечах, поехали дальше.
Небо посветлело еще немного, и скоро Микишка озабоченно оглянулся.
— За поворотом, шагов через сто! То самое место! Отсюда не видать, но когда свернем, будем видны как на ладони.
— Вот и гоже. Изготовсь! — негромко скомандовал Извек.
Оба перехватили бревна за толстые сучки. Кони мощно двинули вперед, все ускоряя ход. Из—за поворота выметнулись уже во весь опор.
— Гони, птичка! — рыкнул Сотник и привстал в стременах.
Алтын, оправдывая свою шею, заранее поднял древо над головой и мчался как копьеносец, спутавший ствол с копьём.
От грохота копыт, с проносящихся мимо деревьев, сыпались листья и мелкие сучки. Удивляя всадников, кони поддали еще, и тут впереди показались черти.
Перескакивая широкие травяные полосы, твари высыпали на середину просеки и, ощетинившись трезубцами, сбились в длинную плотную кучу.
Расстояние стремительно сокращалось. Ворон, роняя пену, выдвинулся на два корпуса вперед.
— По обочине! — гаркнул Извек и выпустил из рук тяжёлое орудие.
Конь почувствовал облегчение и послушно отвернул вбок, миновав зазубренные острия. Сотник бросил руку на меч и, оскалившись, оглянулся. С противоположной стороны дороги Шайтан повторил тот же маневр. К топоту копыт добавился громкий хруст костей и крики нечисти.
Микишка тоже оглянулся и смотрел, как брёвна сеяли в толпе смерть.
Первый кусок смял передовые ряды, как траву, и остановился в переломанных и раздавленных телах. Задние ряды успели отпрянуть и бросились было бежать, но второй обрубок домял ближайших, отскочил от земли и запрыгал по дороге, догоняя уцелевших, ломая конечности и ребра, расплющивая черепа.
Оставшаяся позади просека была усеяна бесформенными тушками нападавших. Только трое или четверо шевелились, пытаясь уползти в кусты.
— Прорвались! — взвыл Микишка и, лихо крутнув над головой шестопер, едва не снес Шайтану рог. Победно вскинув руки, оглушительно свистнул и, обогнав Сотника, счастливо обернулся.
К его изумлению, Извек глянул сквозь него и с перекошенным лицом дико заорал:
— Стоять, сучье вымя!
Шайтана занесло боком. Широкие тройные копыта заскользили по земле но, вспахав четыре глубокие борозды, быстро остановились. Ворон, замедливший бег раньше, встал рядом как вкопанный.
— Ты чего орешь?! — обиделся Микишка. — Я Шайтану из—за тебя чуть шею не свернул…
Он проследил за взглядом Сотника и обомлел. Дорогу перегораживали три упавших дерева, за которыми дожидалась еще толпа мерзких созданий. Они преспокойненько двинулись в обход стволов, чтобы атаковать людей с двух сторон.
На месте оставались лишь молниеметатели. Три неповоротливых туши, в поблёскивающих плащах сошлись плечами и подняли руки. Полы накидок колыхались от несуществующего ветра, глаза устремились в одну точку. Наконец, напыжившись окончательно, полыхнули ослепительно—синим огнём. Воздух разорвало оглушительным треском, будто Велес щёлкнул исполинским кнутом. Уши залепило назойливым звоном, сквозь который еле пробился странный шорох, оказавшийся треском падающего дерева. Ствол, отрезая путь к отступлению, свалился в десятке шагов позади и перегородил дорогу зелёной ветвистой стеной. По бокам, толпа чертей продолжала неспешно обтекать бревенчатый завал.
