Изумрудное оперение Гаруды (Индонезия, записки) - страница 35

За три года до начала второй мировой войны генерал-губернатор де Йонге хвастливо заявил: «Мы правили в Индиях в течение трехсот лет с помощью кнута и палки, и мы будем продолжать править таким же способом еще три столетия». Напыщенная бравада лопнула как мыльный пузырь. В 1942 году голландцы бежали с индонезийских островов под натиском японцев. По словам очевидцев, белые, еще недавно мнившие себя полубогами, в этот критический момент, спасая свою жизнь, сбрасывали с себя европейскую одежду, напяливали туземные тряпки, красили лица в коричневый цвет, чтобы выдать себя за индонезийцев.

5 марта 1942 года японцы без единого выстрела взяли Батавию, а через четыре дня после этого приняли от голландцев безоговорочную капитуляцию. Рухнул миф о «неуязвимости» белой расы и ее «превосходстве» над азиатами. Индонезийцы встретили вошедшие в города походным маршем японские войска цветами. Для них они были в эти первые дни освободителями от ненавистного колониального режима. Приветствуя колонны японцев, народ вспоминал слова легендарного провидца Джайобойо, который в середине XII века предсказал, что долгие годы Явой будет править Белый буйвол, которого на время созревания кукурузы сменит Желтая обезьяна, перед тем как яванцы вновь станут хозяевами своей земли. Поведение японцев на первых порах убеждало индонезийцев в том, что Джайобойо действительно обладал даром ясновидения.

Оккупационные власти представились «старшими азиатскими братьями», позволили вывешивать красно-белые индонезийские национальные флаги, передали местным жителям некоторые принадлежавшие прежде голландцам административные посты, разрешили переименовать столицу в Джакарту. Но прошел месяц-другой, и «освободители» показали свое подлинное лицо. Преподносившие себя «лидером, защитником и светочем Азии» японцы принялись грабить Индонезию не менее жестоко, чем голландцы. В стране была введена трудовая повинность, у крестьян отбирали продовольствие, сурово пресекались всякие попытки проявить националистические чувства.

Знакомый по Джакарте хозяин антикварной лавки, вспоминая о годах японской оккупации, рассказывал, как его, тогда еще 18-летнего юношу, японский офицер избил до полусмерти рукояткой пистолета за то, что тот при встрече «плохо» приветствовал его, слишком медленно снял феску и не слишком низко поклонился. Но это его испытание — пустяк по сравнению с тем, что выпало на долю его брата. Тот угодил в одну из облав и вместе с сотнями других молодых людей был отправлен, как сообщили оккупанты родственникам, «с почетным заданием за границу». В народе знали, что под этим подразумевались каторжные работы в Малайе или Бирме, откуда никто не возвращался домой. Семья до сих пор, говорил лавочник, не знает, жив ли брат, а если умер, то где похоронен.

После разгрома фашистской Германии военно-политическая обстановка на восточном фланге мировой войны изменилась коренным образом. Оккупанты вновь стали заигрывать с националистическими силами Индонезии, надеясь использовать страну в планируемой ими затяжной войне. Главнокомандующий японскими войсками в Юго-Восточной Азии маршал Тераучи в конце июля 1945 года получил из Токио депешу, в которой сообщалось о решении императора «даровать индонезийцам независимость... когда участие России в войне на Дальнем Востоке станет неизбежным». 6 августа Тераучи сообщил об императорской воле лидерам индонезийского народа Сукарно, Хатте и Раджиману, которых вызвал к себе в штаб в Далат, на юге Вьетнама. «Японское правительство,— сказал он,— передает дело независимости Индонезии полностью в ваши руки». 14 августа индонезийские руководители на японском военном самолете вернулись из Далата в Джакарту. В тот же день Токио официально согласился на капитуляцию. Весть о полномочиях трех лидеров и о признании Японией поражения облетела весь город. Революционно настроенная молодежь не хотела принимать независимость как «дар» из рук оккупантов и решительно требовала провозгласить Индонезию свободной республикой самостоятельно и немедленно. Обстановка, считала она, была благоприятной. Деморализованные известием о капитуляции японские войска не смогли бы оказать сопротивления.