— Ты будешь жить долго. И с этого дня не узнаешь покоя… Во дворе уже ждал взвод солдат. Чем именно зарядили
оружие по требованию Эйно, солдатам незачем было знать: серебряные пули могли вызвать самые нежелательные подозрения. В стороне стоял кинооператор, нервно прохаживались Василэ Шеху и еще несколько человек из Совета спасения. Когда из ворот вывели бывшего диктатора и его жену, которая, несмотря на свою бурную молодость, решила быть с мужем до последнего (а скорее всего, просто так до конца и не поняла, что этот процесс — вовсе не фарс), офицер приготовился отдать команду. Но и этого не потребовалось. Многие из солдат потеряли своих друзей в боях с войсками диктатора. Они очень любили великого вождя и президента, были благодарны ему за всё.
Выстрелы загрохотали почти сразу же…
— Вот и все, — тихо сказал побледневший Василэ Шеху.
— Кажется, да, — откликнулся Эйно.
Душа несчастного паренька, на котором не было вины и у которого не было выбора, оказалась освобожденной. Рай, ад, круг перерождений — да какая, собственно, разница, лишь бы душе не быть рабом такие долгие-долгие годы, что гораздо хуже просто смерти. Но что теперь оставалось от того, кто был Леоном Андруцэ?
Эйно первым заметил происходящие перемены.
— Нет, еще не все закончилось!
Он быстро оказался рядом с трупом диктатора, который лежал в заасфальтированном дворике, прямо у открытых дверей. И этот труп начинал дымиться!
Еще миг — и в синих и оранжевых языках пламени скорчилось что-то, едва ли напоминающее человека.
Глухо вскрикнул кинооператор, выронив камеру, солдаты попятились от происходящего.
— Что это, что? — воскликнул Василэ Шеху.
— Это то, о чем я вас предупреждал, — сказал Эйно, не оборачиваясь. — Теперь-то хоть верите?
Еще мгновение — и на земле остался лишь один труп.
— И что теперь с этим делать? — председатель Совета был в растерянности, ничего подобного он не ждал.
— Во-первых, кое-что уже сделано. Солдаты, судьи — никто ничего не помнит. С кинопленки все будет удалено. Дальше — дело техники. Найдете в морге подходящий труп, загримируете, снимете на пленку, потом можно будет сказать, что оператор случайно уронил камеру. Придумаете что-нибудь, — Эйно отмахнулся.
— Но, Всеволод Рогволдович…
— Я в этом — не помощник, уж простите. Мне — пора. А вам «промывание мозгов» не устрою — надеюсь на наш уговор. Можете радоваться — его проклятие адресовано не вам.
Все-таки председатель Василэ Шеху и его люди выполнили работу довольно халтурно, хотя их не следует в этом винить. Слишком много было у них работы, слишком быстро пришлось всё выполнить. Кривотолки поползли не сразу, их приурочивали к свободным выборам, причем не раз. Якобы одежда у расстрелянного диктатора не та, да и выглядит он чуть-чуть иначе — на процессе и после расстрела. А где сама сцена расстрела? Говорите, у оператора задрожали руки? А мы вам, что характерно, верим!..
Но Эйно было сейчас не до того.
Как можно скорее успеть в госпиталь — вот что он должен был сделать первым догом.
«Ты будешь жить долго. И с этого дня не узнаешь покоя…» Предсмертные проклятия сбываются почти всегда. И Эйно отлично это знал.
Глава 26
«Чертям нужна твоя душа!»
Санкт-Петербург,
наши дни
Кари не зря считал свое место обитания идеальным убежищем. Во-первых, это все же исторический центр. А в центре — хоть в Запределье, хоть на Оборотной Стороне — жить гораздо проще и удобнее. Разве не так? Все под боком!
Но и это не было самым главным. Когда летом начались неприятности с О.С.Б. (видимо, они в очередной раз перессорились с магами из СВА и решили принять все меры предосторожности), у Витебского и на Обводном появились их патрули. И все те, кто не был в ладах с законом, очень быстро оставили территорию, прилегавшую к Витебскому. А на кого оставили?
Ну, это понятно.
Кари, увидя впервые патрули, тоже решил, что пора уходить. И ушел бы, сделал бы такую глупость — но что-то его в тот момент остановило. Видимо, интуиция.
Где лучше всего спрятаться от охранителей закона? Лучше всего — у них под носом! Вот уж здесь вряд ли кто-то станет его искать. К тому же, его дом стоял во дворе-колодце, он был виден через арку, но никто не обратит на него особого внимания. Из арки он выглядел, как вполне обыкновенная нежилая пристройка.
