С танковой колонной удалось очень удачно разминуться. Георге загнал машину на лесную дорогу, и уже оттуда смотрел на грохочущие танки, идущие куда-то к Сильваре. Что творилось в самом городе, ему даже не хотелось предполагать. Слава Богу, у него там не было ни друзей, ни родственников. Слухи были самыми разными — говорили, что «шербими» и полицейские врывались в дома, что был расстрелян каждый десятый. Руководил всем этим сынок диктатора, так что можно ожидать чего угодно.
Ладно, этот кошмар как-то можно пережить.
Он пригляделся к танкам. На них не было никакой символики. Ни единого опознавательного знака Георге не заметил.
Только когда грохот затих где-то вдали, он решился завести машину.
…Вообще-то, его считали удачливым. Работать на такси — это, все-таки, какие-никакие, но деньги. А уж когда соседи выяснили, что двоюродный брат Георге служит в «шербими», их зависти не было предела. Ведь всем было известно — конечно, служба безопасности — это страшно, зато ее бойцов обеспечивают — страшно и подумать! — отдельными однокомнатными квартирами! А уж зарплаты у них такие, что и армейскому полковнику могут привидеться только в радужном сне. А если родственник дорастет до хороших чинов, то уж непременно поможет всем своим…
Соседи завидовали. А Георге давно уже не видел своего брата. Тот служебными секретами не делился, но как-то обмолвился о новом назначении. И — исчез, как в воду канул. Его шикарная однокомнатная квартира пустовала — и год, и второй…
А теперь Георге оказался здесь, в этой местности, где его машину запросто могли смять проезжающие танковые колонны — и даже не заметить. Надо быть осторожным, очень осторожным…
Именно из-за танковой колонны он не услышал другого подозрительного звука — шума лопастей вертолета…
Георге включил радио. Сегодня там постоянно передавали новости.
— …Диктатор, десятилетиями терзавший наш народ, бежал, как последний трус, спасаясь от народного гнева… — услышал он чей-то голос. Должно быть, веди репортаж с митинга.
Бежал — и черт с ним. Он, Георге, человек маленький, ему все эти разборки неинтересны. Лишь бы сегодня было все в порядке. Лишь бы денежек подзаработать. Сейчас многие будут уезжать из Михайграда, может быть, попадутся беженцы. Но с этими надо быть поосторожнее — если на дороге их окажется много, могут ведь и из машины выкинуть. Вот если один-два, если они при деньгах, захватили все свои сбережения — тогда, пожалуй, можно и подзаработать.
Подходящий, по мнению Георге, объект показался на дороге примерно через километра полтора. Он успел несколько раз проклясть ту самую танковую колонну — дорога, и без того-то неровная, теперь стала и вовсе непроезжей. Да еще эта осенняя грязь!..
Путь шел по вершине холма, поросшего редкими деревьями. И именно тут Георге увидел женщину, «голосующую» у обочины. Еще не подъехав, он обратил внимание, что она как-то очень странно одета. Так может одеваться городская дама не из самых бедных.
Она была очень немолода, а плащ, в который женщина укуталась, был просто роскошным — Георге не видел ничего подобного у своих пассажиров. Лица дамы водитель не разглядел — оно было полускрыто капюшоном.
— До Коритзэ можете довезти? — отрывисто спросила женщина, когда он приоткрыл дверку.
Вот странная дама!
Вообще-то, Коритзэ — это черт знает сколько километров отсюда. Но если у нее есть деньги или ценности — да хоть до самой границы, ему-то что?!
— Могу. Деньги — вперед! Двадцать тысяч…
— Двадцать тысяч? — возопила дама, будто ее булавкой укололи. — Да за что?! Ты с ума сошел?!.
Она ошалело посмотрела на него — и тут же осеклась.
— И ни одним талером меньше, — твердо сказал Георге.
— Хорошо, — поморщилась она, держась за дверцу машина. Стала рыться в одежде — и внезапно в висок Георге уткнулось что-то холодное. И твердое.
— Сиди спокойно, барыга. Руки — за спину. Дернешься — тебе конец, — прошипела женщина. Сказано это было так, что Георге понял — это не шутки. Она его действительно прикончит.
Позади него хлопнула дверца — похоже, у дамы были сообщники.
— Не оглядывайся, — прошипела она. — И только пикни…
