— Ты ее увлечение на месяц? — Она поковыляла к нему. — Если ты знаешь, что для тебя хорошо, не привыкай. Моя девочка не из тех, кто остепеняется. Она знает цену, когда дело доходит до мужчин. Я уверена в этом, я ее вырастила.
Я не сомневаюсь.
В течение многих недель он задавался вопросом о жизни его пары… ее прошлое, ее семья, ее воспитание. Его самые худшие ожидания даже не приблизились к действительности. Эта женщина… ебаная мать Рейчел… была полной алкоголичкой. Более чем вероятно, она просыпалась с алкоголем, а не кофе каждое утро. Он заглушил свою ярость, говоря себе, не судить. Он не знал эту женщину и его пара не рассказывала ему истории о ней, ему оставалось делать предположения.
— Я лучше пойду, — сказал он, собираясь быстро, к черту, уйти от этой женщины.
— Эй, не убегай, — сказала она, схватив его за бицепс. — Черт. Держу пари, ты все время в тренажерном зале. Этот загар фермера предает твоей коже прекрасный оттенок, она везде такая? Я могу понять теперь, почему Рейчел заинтересовалась тобой. — Она сжала его руку, проверяя его мускулы, ухмыляясь ему. — Почему бы нам не сесть и не выпить? Я всегда рада встретиться с друзьями Рейчел.
— Ее муж, — зарычал он, разрывая отвратительное сжатие ладони. Отвращение пришло к нему естественно. Волки называли своих партнеров, парами. Люди объявляли их в качестве мужей и жен. — Я не просто друг.
— Муж? — Она моргнула, уставившись на него. Потом она начала смеяться. — Рейчел? Жена? Дай мне передохнуть. — Она хохотала, ее гнилые зубы привлекли его внимание. — Не пытайся пустить мне пыль в глаза. Моя девочка не из тех, кто выходит замуж.
— Видимо Вы не очень хорошо ее знаете, — ответил он бодро, и попытался снова уйти.
— Погоди, сукин сын, — отрезала она, снова схватив его за руку. — Не говори мне, что я не знаю своего собственного ребенка. У меня только она. Я воспитала ее. Я знаю ее лучше, чем кто-либо. Ты меня слышишь?
Рейчел спала на заднем сиденье. Волк внутри него хотел вернуться к ней. Борьба со зверем истощила ее физически, но она скоро проснется. Он не хотел, чтобы она пришла в себя одна. Он нужен ей там, чтобы защитить, предложить ей столь необходимую ей поддержку.
Достаточно этого дерьма.
— Верьте мне. — Глядя на женщину, он позволил зверю выглянуть через глаза. Он знал, что его глаза цвета ирисов поменяют цвет, раскрывая ей тайну того, кем он был. — Я знаю ее. Очень хорошо.
Она побледнела, когда посмотрела в его глаза, сразу же отпустив его.
— Какого хрена! — Отступая к дивану, она схватила стеклянное пресс-папье рядом на столе и замахнулась им. — Где моя дочь? Какого черта ты с ней сделал?
— Я скажу ей позвонить вам. — Он избегал вопросов, готовый съебывать из ветхого дома. Стараясь быть вежливым, он кивнул головой в проявление уважения. — Было приятно познакомиться с вами, миссис Гентри.
— Я звоню в полицию. — Она бросилась к телефону на столике рядом с диваном. Ее челюсть отвисла, когда она увидела ковер, глядя на пятна крови, покрывающие пол. Ее рука задрожала, когда она потянулась к телефону, страх появился на ее лице. — Если ты ее обидел, я позабочусь, чтобы ты получил по заслугам. Я видела твою машину. Я знаю, как ты выглядишь. И я знаю, что ты есть. Скажи мне, где она, или я прослежу, чтобы они тебя выследили.
Это был блеф, и они оба знали это. Человеческая полиция занялась бы расследованием, но как только они узнают, кем Деклан был, они передадут все в Стаи. Они знали, что не стоит связываться со сверхъестественными существами. Это давать и брать позволяло всем в районе сосуществовать в мире.
— Рейчел в порядке, — ответил он, сохраняя самообладание. — Но если вы хотите позвонить в полицию, не стесняйтесь.
— Сукин сын! — Она бросила в него пресс-папье. Он отошел в сторону, легко избегая объекта. Как только он врезался в стену, стеклянный предмет громко стукнулся и разлетелся на несколько частей.
Женщина сошла с ума. Убирайся к черту от сюда.
Нос Деклана учуял аромат Рейчел. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть ее, стоящую в коридоре, ее голубые глаза были затравленны. Ему не нравилось, какой печальной она выглядела, почти сломанной. Ее плечи были поникшими, ее поза излучала боль и страдания.
