Я стоял в фойе реанимации, ожидая скорой помощи. Звонок из полиции не дал много информации о самоубийце; был назван только пол и возраст пациента. С другой стороны, этой информации было достаточно, чтобы сделать предположения.
Почему тридцатипятилетняя женщина пыталась покончить с собой? Я не понимал. Потому что она не знала Господа? Или от нее ушел муж? Или у нее умер ребенок? Что заставило ее поверить, что смерть — единственный выход?
Приехала машина скорой помощи с включенной сиреной. Когда ее везли по коридору, я мельком увидел взъерошенные светлые волосы и вызывающий взгляд. Она боролась — но не за свою жизнь. Она боролась за свое право умереть.
— Отойдите от меня! — кричала она, пугая медсестер, — у вас нет никакого права мешать мне умереть! Это моя жизнь, и я могу делать с ней все, что захочу. Вы не смеете так поступить со мной! Не делайте этого! Вы не смеете…
Ее глаза затуманились, и она потеряла сознание.
Следующим утром я навестил женщину, чтобы сделать психиатрическое заключение. Сквозь бледность было заметно, что она красива.
— Как вы себя чувствуете? — спросил я.
— Ужасно, благодаря вам всем, — она сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на меня.
— Кто-то причинил вам боль вчера вечером?
— Вы сохранили мне жизнь. Это достаточно больно, — сказала она. — Все, чего я хотела, это умереть, а теперь я не могу сделать даже это.
В последующие недели консультирования я узнал больше о жизни Джоан. И одно за другим мои представления о ее проблемах рушились. Она знала Господа. Более того, она была посвященным руководителем в своей церкви, и ее любящий муж — также уважаемый пастор. У нее было четверо прекрасных детей и множество друзей, на которых можно было положиться. И все-таки она отчаянно хотела покончить с жизнью.
Внутренний мир Джоан очень отличался от ее внешнего мира. В то время как все вокруг выглядело прекрасно, внутри нее была чернота. Ее дни начинались с ощущения внутренней пустоты — настолько глубокой, что она могла буквально видеть ее. Каждый день, когда она поднимала себя с постели, грудь сдавливала депрессия. Все было напрасным. Муж, дети, друзья — ничего для нее не значили. На самом деле, люди пугали ее. В их приятных словах она видела глубоко спрятанную ненависть.
Длинные трудные дни переходили в бесконечные вечера. Она находила успокоение лишь во сне. Но в последние несколько месяцев даже сон покинул ее. Она просыпалась после нескольких часов сна и смотрела в потолок. Она открывала Библию, пыталась читать и молиться, но ничего не помогало. Казалось, что Бог также покинул ее.
Что же было не так? Как это возможно — внешне быть настолько благополучной, а внутри чувствовать себя такой покинутой, что решиться даже убить себя? Во время ее пребывания в клинике открылась причина такого положения. Несмотря на большое количество людей в ее жизни, она была одинока — изолирована. Отрезанная от Божественных и человеческих связей, Джоан жила в аду на земле.
